Глава 9. ВОСПИТАНИЕ ДОЧЕРЕЙ.
Великая Княжна Ольга Николаевна — образец истинной женской красоты
Юлия Ден вспоминала: «Самой старшей из четырех сестер-красавиц была Великая Княжна Ольга Николаевна. Это было милое создание. Всякий, кто видел Ее, тотчас влюблялся. В детстве Она была некрасивой, но в пятнадцать лет как-то сразу похорошела. Немного выше среднего роста, свежее лицо, темно-синие глаза, пышные светло-русые волосы, красивые руки и ноги. К жизни Ольга Николаевна относилась серьезно, была наделена умом и покладистым характером. На мой взгляд, это была волевая натура».
Почему-то традиционно главным достоинством женщины является красота. Не будем и мы спорить с тем, что воспевалось веками. Да только не обойтись без вопроса: а что, собственно, есть красота? Ведь образ русской красавицы разительно отличается от западных идеалов. На Святой Руси телесная красота женщины подчинена красоте ее души, красотой души и сотворяется. На Западе красота телесная есть первое и единственное женское достоинство. В наши дни это вылилось в ужасные формы. Телевидение заполонила реклама ко-сметики, шампуней, лаков для ногтей. Нам внушается — настоящая женщина — та, которая больше других похожа на куклу, которая неизменно возбуждает похоть во всех проходящих мимо мужчинах. Женщина-хищница, женщина-обольстительница и… всего лишь красивая мужская игрушка. Настоящая красота ненавязчива и чиста. Ее может и не быть в том понимании, к которому мы привыкли, — гармоничность черт лица, красивые формы… Это красота пушкинской Татьяны, в которой по замыслу автора не было ничего ослепительного, но…
Пример такой красоты имеем мы в старшей Дочери Государя Николая Великой Княжне Ольге, которую, по мнению С. Я. Офросимовой, в строгом смысле слова нельзя назвать красивой, «но все Ее существо дышит такой женственноcтью, такой юностью, что Она кажется более чем красивой. Чем больше глядишь на Нее, тем миловиднее и прелестнее становится Ее лицо. Оно озарено внутренним светом, Оно становится прекрасным от каждой светлой улыбки, от Ее манеры смеяться, закинув головку слегка назад, так что виден весь ровный, жемчужный ряд белоснежных зубов. Умело и ловко спорится работа в Ее необыкновенно красивых и нежных руках. Вся Она, хрупкая и нежная, как-то особенно заботливо и любовно склоняется над простой солдатской рубашкой, которую шьет. Ее мелодичный голос, Ее изящные движения, вся Ее прелестная тонкая фигурка — олицетворение женственности и приветливости. Она вся ясная и радостная. Невольно вспоминаются слова, сказанные мне одним из Ее учителей: «У Ольги Николаевны хрустальная душа»». Хрустальная душа творит и внешне прекрасный образ, лицо девушки озарено внутренним светом — отблеском светлой души. Анна Танеева считала, что Ольга и Мария Николаевны были похожи на Семью Отца и имели чисто русский тип. «Ольга Николаевна была замечательно умна и способна, и учение было для нее шуткой, почему Она иногда ленилась. Характерными чертами у нее были сильная воля и неподкупная честность и прямота, в чем Она походила на Мать. Эти прекрасные качества были у нее с детства, но ребенком Ольга Николаевна бывала нередко упряма, непослушна и очень вспыльчива; впоследствии Она умела себя сдерживать. У нее были чудные белокурые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица, немного вздернутый нос, походивший на Государев». Софи Бухсгевден оставила такое описание Великой Княжны Ольги, гармонично дополняющее воспоминания Танеевой: «Великая Княжна Ольга Николаевна была красивая, высокая, со смеющимися голубыми глазами… Она прекрасно ездила верхом и танцевала. Из всех сестер Она была Самая умная, Самая музыкальная; по мнению Ее учителей, Она обладала абсолютным слухом. Она могла сыграть на слух любую услышанную мелодию, переложить сложные музыкальные пьесы… Ольга Николаевна была очень непосредственна, иногда слишком откровенна, всегда искренна. Она была очень обаятельная и Самая веселая. Когда Она училась, бедным учителям приходилось испытывать на себе множество Ее всевозможных штучек, которые Она изобретала, чтобы подшутить над ними. Да и повзрослев, Она не оставляла случая позабавиться. Она была щедра и немедленно отзывалась на любую просьбу». М. К. Дитерихс: «Великая Княжна Ольга Николаевна представляла собою типичную хорошую русскую девушку с большой душой. На окружающих Она производила впечатление Своей ласковостью, Своим чарующим милым обращением со всеми. Она со всеми держала себя ровно, спокойно и поразительно просто и естественно. Она не любила хозяйства, но любила уединение и книги. Она была развитая и очень начитанная; имела способность к искусствам: играла на рояле, пела и в Петрограде училась пению, хорошо рисовала. Она была очень скромной и не любила роскоши».
Кого напоминают все эти прекрасные портреты? Ловишь себя на мысли, что при приближении к этому очаровательному образу невольно вспоминается идеал всех девочек — добрая и скромная принцесса из сказки (именно принцесса, а не королева — о королеве речь пойдет позднее). Хрупкая, нежная, утонченная, не любящая домашнего хозяйства… И чисто русский тип, присущий, по словам Танеевой, Ольге Николаевне, не мешает, а гармонично дополняет этот образ. Недаром и там, где, по нашим детским представлениям, самое место настоящей принцессе — на балу, — успела побывать из четырех Сестер только Ольга Николаевна. «На настоящем балу была только Великая Княжна Ольга Николаевна, и то всего один раз, в день трехсотлетия Дома Романовых. В этот вечер личико Ее горело таким радостным смущением, такой юностью и жаждой жизни, что от нее нельзя было отвести глаз. Ей подводили блестящих офицеров, Она танцевала со всеми и женственно, слегка краснея, благодарила по окончании танца кивком головы. Остальным Княжнам так и не удалось побывать на настоящем балу» (С. Я. Офросимова).
Пьер Жильяр, описывая свое первое знакомство с высокородной ученицей, которая впоследствии станет его любимой ученицей, выделяемой из всех, сразу отметил и ребяческую бойкость, и девичью чистоту маленькой принцессы: «Старшая из Великих Княжон, Ольга, Девочка десяти лет, очень белокурая, с глазками, полными лукавого огонька, с приподнятым слегка носиком, рассматривала меня с выражением, в котором, казалось, было желание с первой минуты отыскать слабое место, но от этого ребенка веяло чистотой и правдивостью, которые сразу привлекали к нему симпатии». У учителя еще будет возможность замечательно изучить этот интереснейший и довольно сложный характер, он отметит большой ум, стремление к самостоятельности, постоянную искренность — ни капли лукавства! — и покоряющее всех истинно девичье обаяние. Жильяр дал своей лучшей ученице такую характеристику: «Старшая, Ольга Николаевна, обладала очень живым умом. У нее было много рассудительности и в то же время непосредственности. Она была очень самостоятельного характера и обладала быстрой и забавной находчивостью в ответах… Я вспоминаю между прочим, как на одном из наших первых уроков грамматики, когда я объяснял ей спряжения и употребление вспомогательных глаголов, Она прервала меня вдруг восклицанием: «Ах, Я поняла, вспомогательные глаголы — это прислуга глаголов; только один несчастный глагол ‘иметь’ должен сам себе прислуживать!»… Вначале мне было не так легко с нею, но после первых стычек между нами установились самые искренние и сердечные отношения».
Все как один вспоминают, что Ольга обладала большим умом. Но, похоже, этот ум был склада философского, вовсе не практического. Про Ее сестру Татьяну вспоминали, что та быстрее ориентировалась в различных ситуациях и принимала решения. Ольга же была не прочь отвлеченно порассуждать, и Ее суждения отличались большой глубиной. Она увлекалась историей, Ее любимой героиней была Екатерина Великая. Ольга Николаевна замечательно доказала, что истинно женская привлекательность вполне совместима с глубоким живым умом. Более других Детей Великая Княжна Ольга была похожа на Государя Николая, Которого Она, по словам учителя Сиднея Гиббса, «любила больше всего на свете». Она обожала Его, Ее так и называли — «Дочь Отца». Дитерихс писал: «На всех окружающих производило впечатление, что Она унаследовала больше черт Отца, особенно в мягкости характера и простоты отношения к людям». Но, унаследовав сильную Отцовскую волю, Ольга не успела научиться, подобно ему, сдерживать себя. «Ее манеры были «жесткие»», — читаем мы у Н. А. Соколова. Старшая Царевна была вспыльчива, хотя и отходчива. Отец при удивительной доброте и нелукавстве умел скрывать Свои чувства, Его Дочь — истинная женщина — этого совершенно не умела. Ей не хватало собранности, и некоторая неровность характера отличала Ее от сестер. Можно сказать, что Она была капризнее сестер. И отношения с Матерью у Великой Княжны Ольги складывались сложнее, чем с Отцом. Все усилия Матери и Отца были направлены на то, чтобы сохранить ясный свет «хрустальной души» Своего старшего Ребенка, быть может Самого непростого по характеру Ребенка, и Им это удалось.
Лейб-медик Е. С. Боткин так писал об Ольге Николаевне: «Я никогда не забуду тонкое, совсем непоказное, но такое чуткое отношение к моему горю… Сейчас забегала Ольга Николаевна — право, точно ангел залетел». Внешняя красота, которая, по мнению Танеевой, проявилась в пятнадцать лет — в трудное время превращения Девочки в Девушку, — во многом явилась результатом постоянного воспитания и возрастания души этой Девочки, отобразила Ее внутреннюю красоту. А ведь при других родителях все могло быть иначе, если бы позывы к самостоятельности, о которых вспоминает Жильяр, грубо подавлялись или же, наоборот, оставались бы без всякого внимания, превращая сильную, волевую, тонко чувствующую девушку в капризное властолюбивое существо.
Вот выдержки из писем — примеры, чем отвечала Мать на капризность и своенравие Своей горячо любимой старшей Дочери: «Ты бываешь такой милой со Мной, будь такой же и с Сестрами. Покажи Свое любящее сердце». «Моя милая, дорогая Девочка, Я надеюсь, что все обошлось хорошо. Я так много думала о Тебе, Моя бедняжка, хорошо зная по опыту, как неприятны бывают такие недоразумения. Чувствуешь себя такой несчастной, когда кто-то на тебя сердится. Мы все должны переносить испытания: и взрослые люди и маленькие дети, Бог преподает нам урок терпения. Я знаю, что для Тебя это особенно трудно, так как Ты очень глубоко все переживаешь и у Тебя горячий нрав. Но Ты должна научиться обуздывать Свой язык. Быстро помолись, чтобы Бог Тебе помог. У Меня было столько всяких историй с Моей гувернанткой, и Я всегда считала, что лучше всего извиниться, даже если Я была права, только потому, что Я моложе и быстрее могла подавить Свой гнев. М. такая хорошая и преданная, но сейчас она очень нервничает: она четыре года не была в отпуске, у нее болит нога, она простудилась и очень переживает, когда нездоров Беби. И целый день находиться с Детьми (не всегда послушными) для нее тяжело. Старайся всегда ей сочувствовать и не думай о Себе. Тогда с Божией помощью Тебе будет легче терпеть. Да благословит Тебя Бог. Очень нежно Тебя целую. Твоя Мама». «Да, старайся быть более послушной и не будь чересчур нетерпеливой, не впадай от этого в гнев. Меня это очень расстраивает, Ты ведь сейчас совсем большая. Ты видишь, как Анастасия начинает повторять за Тобой». «Дитя мое. Не думай, что Я сердито прощалась с Тобой на ночь. Этого не было. Мама имеет право сказать Детям, что Она думает, а Ты ушла с таким угрюмым лицом. Ты не должна так делать, малышка, потому что это расстраивает Меня, а Я должна быть сурова, когда необходимо. Я слишком часто балую Моих Девочек. Спи спокойно. Да благословит и да хранит Тебя Бог. Крепко тебя целую. Твоя старая Мама».
В мягком, полном любви увещевании чувствуется Материнская твердость, благословение Дочери на решительную борьбу со Своими недостатками. Императрица понимала, что Ольга Николаевна, похоже, обладала большой глубиной и тонкостью чувств, иногда скрывающихся за некоторой нервностью. Она кажется загадочнее Своих сестер. Мы читаем, как непосредственна и весела была Ольга Николаевна, как отрадно было с ней окружающим. Но вот что пишет М. К Дитерихс: «Вместе с тем Великая Княжна Ольга Николаевна оставляла в изучавших Ее натуру людях впечатление человека, как будто бы пережившего в жизни какое-то большое горе», «Бывало, Она смеется, а чувствуется, что Ее смех только внешний, а там, в глубине души, ей вовсе не смешно, а грустно». Софи Бухсгевден: «Ольга Николаевна была предана Своему Отцу. Ужас революции повлиял на нее гораздо больше, чем на других. Она полностью изменилась, исчезла Ее жизнерадостность».
Мы уже говорили о том, что Ольга, будучи подростком, переживала чувство влюбленности, позднее могла даже перенести какую-то скрытую от всех личную драму. Переписка Императрицы с Мужем и Самой Ольгой указывают на что-то подобное. В этих письмах мы найдем конкретный пример того, о чем шла речь выше, — как чутко и бережно относились Августейшие Родители к чувствам Своих Детей: «Да, Н. П. очень мил. Я не знаю, верующий ли он. Но незачем о нем думать. А то в голову приходят разные глупости и заставляют кого-то краснеть». «Я знаю, о ком Ты думала в вагоне, — не печалься так. Скоро с Божией помощью Ты его снова увидишь. Не думай слишком много о Н. П. Это тебя расстраивает». «Я уже давно заметила, что Ты какая-то грустная, но не задавала вопросов, потому что людям не нравится, когда их расспрашивают… Конечно, возвращаться домой, к урокам (а это неизбежно) после долгих каникул и веселой жизни с родственниками и приятными молодыми людьми нелегко… Я хорошо знаю о твоих чувствах к… бедняжке. Старайся не думать о нем слишком много, вот что сказал Наш Друг. Видишь ли, другие могут заметить, как Ты на него смотришь, и начнутся разговоры… Сейчас, когда Ты уже большая Девочка, ты всегда должна быть осмотрительной и не показывать Своих чувств. Нельзя показывать другим Свои чувства, когда эти другие могут счесть их неприличными. Я знаю, что он относится к Тебе как к младшей сестре и он знает, что Ты, маленькая Великая Княжна, не должна относиться к нему иначе. Дорогая, Я не могу написать все, на это потребуется слишком много времени, а Я не одна: будь мужественна, приободрись и не позволяй Себе так много думать о нем. Это не доведет до добра, а только принесет тебе больше печали. Если бы Я была здорова, Я попыталась бы тебя позабавить, рассмешить — все было бы тогда легче, но это не так, и ничего не поделаешь. Помоги тебе Бог. Не унывай и не думай, что ты делаешь что-то ужасное. Да благословит тебя Бог. Крепко целую. Твоя старая Мама». «Дорогое дитя! Спасибо за записку. Да, дорогая, когда кого-нибудь любишь, то переживаешь с ним его горе и радуешься, когда он счастлив. Ты спрашиваешь, что делать. Нужно от всего сердца молиться, чтобы Бог дал твоему другу силу и спокойствие, чтобы перенести горе, не ропща против Божией воли. И нужно старать-ся помогать друг другу нести крест, посланный Богом. Нужно стараться облегчить ношу, оказать помощь, быть бодрой. Ну, спи спокойно и не слишком забивай Свою голову посторонними мыслями. От этого не будет толку. Спи спокойно и старайся всегда быть хорошей Девочкой. Да благословит тебя Бог. Нежные поцелуи от твоей старой Мамы».
Действительно, у Великих Княжон не было никаких тайн от Александры Феодоровны. А сейчас многие ли дочери решатся открыть матери Свое сердце?
В январе 1916 года, когда Ольге шел уже двадцатый год, начались разговоры о том, чтобы выдать Ее замуж за великого князя Бориса Владимировича. Но Императрица была против. Она писала Супругу: «Мысль о Борисе слишком несимпатична, и Я уверена, что Наша Дочь никогда бы не согласилась за него выйти замуж, и Я Ее прекрасно поняла бы». Тут же Ее Величество добавляет: «У нее в голове и сердце были другие мысли — это святые тайны молодой девушки, другие их не должны знать, это для Ольги было бы страшно больно. Она так восприимчива». Как Мать, Императрица волновалась за будущее Своих Детей. «Я всегда Себя спрашиваю, за кого Наши Девочки выйдут замуж, и не могу Себе представить, какая будет Их судьба», — писала Она с горечью Николаю Александровичу, быть может предчувствуя большую беду. Из переписки Государя и Государыни ясно, что Ольга жаждала большого женского счастья, которое обошло Ее стороной. Родители сочувствовали ей, но наверняка задавались вопросом: есть ли пара, достойная их Дочери? Увы… Когда началась Первая мировая война, юная принцесса, так любящая уединение, склонная ко всему красивому, утонченному, вынуждена была выйти из стен Своего уютного дворца.
«Первые годы войны, когда внимание всех было приковано всецело к фронту, совершенно, перестроили жизнь Великой Княжны Ольги. Из замкнутого круга Семьи с Ее простой, строго размеренной жизнью ей пришлось вопреки всем склонностям и чертам Ее характера повести жизнь работницы вне Семьи, а иногда и общественного деятеля… Часто Великим Княжнам приходилось Самим выезжать в Петроград для председательствования в благотворительных комитетах их имени или для сбора пожертвований. Для Великой Княжны Ольги это было непривычным и очень нелегким делом, так как Она и стеснялась, и не любила никаких личных выступлений» (П. Савченко). Забежим вперед и скажем, что Ее сестра Татьяна, которой тесен был круг семейных обязанностей, на новых поприщах чувствовала себя как рыба в воде. Ольга же, похоже, не была создана для общественной жизни. Государыня, развивая в Детях самостоятельность, рассматривая участие Великих Княжон в общественной жизни как непременный долг Императорских Дочерей, все-таки старалась помочь в такой ситуации старшей Дочери. «Я взяла с собой Ольгу, — пишет Она мужу, — чтобы посидела со мной, Она тогда более привыкнет видеть людей и слышать, что происходит.Она умное дитя».
Каждый должен трудиться по мере сил, поэтому и в комитете, и в госпитале Великая Княжна Ольга работала меньше, чем Татьяна. Она, похоже, вообще была хрупкого здоровья. Но была ли Она при этом принцессой на горошине? Т.Е.Мельник-Боткина: «Великая Княжна Ольга Николаевна, более слабая здоровьем и нервами, недолго вынесла работу хирургической сестры, но лазарета не бросила, а продолжала работать в палатах, наравне с другими сестрами убирая за больными». С. Я. Офросимова: «Великую Княжну Ольгу Николаевну все обожали, боготворили; про нее больше всего любили мне рассказывать раненые.Однажды привезли новую партию раненых. Их, как всегда, на вокзале встретили Великие Княжны. Они исполняли все, что Им приказывали доктора, и даже мыли ноги раненым, чтобы тут же, на вокзале, очистить раны от грязи и предохранить от заражения крови. После долгой и тяжелой работы Княжны с другими сестрами размещали раненых по палатам. Усталая Великая Княжна Ольга Николаевна присела на постель одного из вновь привезенных солдат. Солдат тотчас же пустился в разговоры. Ольга Николаевна, как и всегда, и словом не обмолвилась, что Она Великая Княжна.
— Умаялась, сердечная? — спросил солдат.
— Да, немного устала. Это хорошо, когда устанешь.
— Чего же тут хорошего?
— Значит, поработала.
— Этак тебе не тут сидеть надо. На фронт бы поехала.
— Да моя мечта — на фронт попасть.
— Чего же? Поезжай.
— Я бы поехала, да Отец не пускает, говорит, что Я здоровьем для этого слишком слаба.
— А ты плюнь на отца да поезжай.
Княжна рассмеялась.
— Нет, уж плюнуть-то не могу. Уж очень мы друг друга любим».
Такова была старшая Дочь Императора Николая II. Ее лучшая подруга — любимая сестра Татьяна представляет собой совершенно другой женский тип.
Предыдущая часть
