Следственный изолятор № 1 «Кресты» в Санкт-Петербурге осияла «Соловецкая Пасха».

1550140«Наверное, каждый задавал вопрос, почему в вашей жизни случилось так, а не иначе. Почему страдания, смерть? Человек рождается не по своей воле и не по своей воле умирает. Он не знает, когда это будет: через пятьдесят лет, через десять или через несколько минут. Но каждый нужен, у каждого свое место в жизни, каждый — нота в оркестре. Христианин — это добрый человек. Не в смысле добренький, а в смысле — проводник высшего добра. Многие верят в Бога, но не все Ему доверяют. У верующего есть мостик между ним и Богом — это молитва. Господь сказал прямо: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф. 28:18), поэтому мы верим и доверяем. Христос воскрес, жизнь одержала победу над смертью, добро над злом. Стремление к правде, к красоте — это стремление к Богу» — с такими славами обратился Епископ Царскосельский Маркелл к собравшейся пастве. Паства, если можно так выразится, не вполне обычная: подследственные, осужденные, и сотрудники УФСИН. Но, возможно, именно «места не столь отдаленные» — самая благодатная почва для Сеятеля.

Возможно, именно этот день — 20 мая 2016 года, станет для многих поворотным, координально изменит жизнь…

PxLT2dqA_ok0Крестыkresti_sankt_peterburgaСледственный изолятор№ 1 «Кресты» в Санкт-Петербурга осияла «Соловецкая Пасха». Именно так назывался концерт, что прошел в рамках второго Пасхального фестиваля для подследственных и осужденных. Первый Пасхальный фестиваль прошел здесь в 2015 году и стал заметным событием в жизни как подследственных и осужденных, так сотрудников УФСИН. Организаторы мероприятия — Православный центр духовного возрождения при поддержке программы «В кругу семьи», Санкт-Петербургская епархия, УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленобласти, городской администрации.

Смысловым центром программы стало художественно-музыкальная композиция с чтением «Письма о подлинной свободе», в основу которого легли воспоминания священника Павла Чехранова о Пасхе, совершенной священнослужителями-заключенными в Соловецком лагере. Это было единственное пасхальное богослужение, разрешенное лагерным начальством. Его инициатором былсвященномученик архиепископ Иларион (Троицкий). Вот фрагмент воспоминаний:

«Настала Великая Суббота. Арестантский двор и бараки, как сельди, были наполнены прибывавшими из лесозаготовок. Но нас постигло новое испытание. Последовало распоряжение коменданта ротным командирам не допускать и намеков на церковную службу, и с восьми часов вечера не пускать из других рот. С печалью сообщили мне епископы Митрофан и Гавриил это распоряжение. Однако я своему «причту» настаивал: все же попытаемся в пекарне совершить службу. Епископ Нектарий сразу согласился, а архиепископ Иларион нехотя. Но все же попросил разбудить в 12 часов.

В начале двенадцатого я отправился прежде всего в барак, где помещался владыка Нектарий. Двери были настежь открыты, и мне, быстро вошедшему, преградил дорогу дневальный. «Не велено пускать никого из других рот…» Я остановился в нерешительности. Однако, владыка Нектарий был наготове. «Сейчас, сейчас», – сказал он мне. Я отправился к владыке Илариону. Войдя стремительно в барак, я направился мимо дневального, который оказался несколько знакомым мне и расположенным. «Пожалуйста, поскорее делайте и уходите. Не приказано…» Я кивнулему головою, подошел к владыке Илариону, который, растянувшись во весь свой великий рост, спал. Толкнул его в сапог, владыка приподнялся. «Пора», – сказал я ему шепотом. Весь барак спал. Я вышел. На линейке ожидал владыка Нектарий. Присоединился владыка Иларион. И мы гуськом тихо направились к задней стороне бараков, где за дорогой стоял остов недоконченной пекарни, с отверстиями для окон и дверей. Мы условились не сразу, а по одиночке прошмыгнуть. И когда оказались внутри здания, то выбрали стену, более укрывавшую нас от взоров проходящих по дорожке. Мы плотнее прижались к ней, – слева владыка Нектарий, посередине – владыка Иларион, а я – справа. «Начинайте», – проговорил владыка Нектарий. «Утреню?» – спросил владыка Иларион. «Нет, все по порядку, с полунощи», – отвечал владыка Нектарий. «Благословен Бог наш…», – тихо произнес владыка Иларион. Мы стали петь полунощницу. «Волною морскою…», – запели мы. И странно, странно отзывались в наших сердцах эти с захватывающим мотивом слова. «Гонителя мучителя, под землею скрыша…» И вся трагедия преследующего фараона особенно в этой обстановке чувствовалась нашими сердцами как никогда остро. Белое море с белым ледяным покровом, балки для пола, на которых мы стояли, как на клиросе, страх быть замеченными надзором. И все же сердце дышало радостью, что пасхальная служба все же совершается нами вопреки строгому приказу коменданта.

Пропели полунощную. Архиепископ Иларион благословил заутреню. «Да воскреснет Бог, и расточатся врази его…», – не сказал, а прошептал, всматриваясь в ночную мглу, владыка Иларион. Мы запели: «Христос воскресе!..» Плакать или смеяться от радости, думал я. И так хотелось нажать голосом чудные ирмосы! Но осторожность руководила нами. Закончили утреню. «Христос воскресе», – сказал владыка Иларион, и мы все трое облобызались. Владыка Иларион сделал отпуст и ушел в барак. Епископ Нектарий пожелал и часы с обедницей совершить. И мы совершили вдвоем. Только я был за предстоятеля. Владыка Нектарий за псаломщика, так он сам пожелал, ибо знал все песнопения, равно и чтения – апостоловец, наизусть.

Днем по случаю праздника я пригласил владыку Илариона на кофе в свой барак. Но пили его в комнате канцелярии хозяйственной части, пустующей по случаю праздника. Владыка удивился моей смелости и изобретательности. Кофе – с халвой, с кусочками кулича, который был прислан кемским духовенством для всех нас. «А пили вы кофе по-венски?» – спросил меня владыка и, смеясь, рассказал, как это делается…»

Текст письма прочел актер Денис Моисеев в сопровождении хора под управлением иеромонаха Матфея (Шарова). Чтение сопровождалось видеорядом: архивные фотографии Соловецкого лагеря сменялись на экране расстрельными списками.

Заключительный текст художественной композиции прочли: иерей Дионисий Харин и руководитель сектора коммуникаций при епархиальном информационном центре Наталья Родоманова. Был сделан акцент на том, что от рук безбожной власти в годы репрессий пострадали, по разным данным, от 500 тысяч до миллиона православных христиан.

Мероприятие началось с молебна в храме святого Александра Невского. Богослужение возглавил епископ Царскосельский Маркелл в сослужении председателя епархиального отдела по тюремному служению, благочинного тюремных храмов протоиерея Олега Скомороха и сотрудников тюремного отдела  Санкт-Петербургской епархии в священном сане.

Молебен и концерт с помощью аудиотрансляции передавался в камеры следственных изоляторов № 1, 4 и 5 Санкт-Петербурга, а также во многие места лишения свободы по всей России. Подключиться к трансляции можно было на сайте Пасхального фестиваля www.paskhafest.ru.

Подследственные получили в подарок молитвословы и пасхальные открытки, нарисованные детьми

Руководитель общенациональной программы «В кругу семьи» Александр Ковтунец отметил, что перечень мест заключения, где проводилась аудиотрансляция,стала шире, чем в прошлом году. «Надеемся, что сможем распространить аудиозапись концерта в следственных изоляторах многих городов России, где не было трансляции, — подчеркнул он. — Важно, чтобы пасхальная радость коснулась сердца каждого человека. Заключенные испытывают дискомфорт, лишены общения с близкими. Одна из немногих доступных им радостей — общение с Богом. Если человек не будет знать, что может получить эту радость, он будет унывать. Христос страдал еще больше, и люди должны понимать, что страдание может изменить внутренний мир человека к лучшему».

Материал подготовила Юлия Воинова — Жунич

Комментарии запрещены.