Фото: Юлии Воиновой -Жунич
Некогда ученый-биолог Константин Кобелев выжил в страшной авиакатстрофе и… «пришел к Богу». Не дежурно пришел, а столь подлинно, что решился принять от отца Глеба Каледы служение в тюремном храме Покрова в Бутырской тюрьме – пространстве не то что новом, а в 90-е годы минувшего столетия почти что заповедном, если не сказать, рискованном. Потом еще и в храме преподобного Серафима Саровского, что при психоневрологическом интернате у метро «Коломенская» настоятелем стал. Ну, и третий храм – так сказать «обыденный» – во имя святителя Николая Чудотворца в московском районе Бирюлево. В свое время протоиерей Константин Кобелев стал помощником начальника УФСИН по Москве по организации работы с верующими…
Вы ведь и начинали служить у Ильи Обыденного… или, как говорили еще старые москвичи, в «обыденском» храме…
– Да, и там был мой духовник, знаменитый на всю Москву отец Александр Егоров. Известен он был и своими проповедями, а уж как он исповедовал! В последние годы в рамках Межсоборного присутствия очень широко обсуждались вопросы, связанные с исповедью, с причащением, как они связаны между собой… Затем они были вынесены на Архиерейский Собор…
Эту тему поднимал не раз и покойный владыка Антоний Сурожский…
– Многие, многие… И вот отец Александр, я помню, спрашивал порой: «А ты вот действительно хочешь сейчас причаститься?» – и если хочет человек по-настоящему, допускал к Чаше… Но, конечно, важно, чтобы и не было так, как бывает порой на Пасхальной седмице, когда можно каждый день причащаться, и смысл происходящего часто теряется, растворяется как-то. Да, разумеется, исповедь не должна быть формальным допуском к причастию, но ведь порой к Чаше идут и те, кто просто впервые перешагнул порог храма, а этого тоже нельзя допустить. Так что, наверное, в любом случае следует руководствоваться советом духовника или спросить у священника, как поступить.
Но так же ли обстоит дело и в тюремном храме, ведь это режимный объект?
– Нет, конечно. Порой заключенный даже и не знает, что его выведут на службу, а потому может и нечаянно, так сказать, поесть, но тут уж ничего не поделаешь – мы все равно причащаем его.
Всегда ли заключенный доверяет батюшке?
– Мы стараемся донести до узника, что это хоть и тюремный, но все же храм. И исповедь здесь – совсем не допрос у следователя. Да, и причастников тоже становится все больше.
Фото: Юлии Воиновой — Жунич
Сотрудники ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний – прим.) не препятствуют верующим?
– В нашем храме в Бутырке – нет. Но в других местах, бывало, происходили страшные вещи. Так, например, в Мордовии, не давали проводить службы в Рождественскую ночь, в 12-й колонии там на праздник Успения в один из прошлых годов сотрудники администрации глумились над батюшкой – отцом Евгением Клевицем, оскверняли священные предметы… До чего же может дойти, вы только подумайте! Но есть надежда на изменения…
Я думаю, что ежегодная Неделя молитвы о заключенных, в которой Вы принимаете самое деятельное участие, играет немалую роль в приобщении к Церкви, быть может, и самих ФСИНовцев.
– Вы правы, потому что, ведь самая главная, конечная, скажем так, цель такого события – это убить в людях месть. Возможно, без структурных реформ во ФСИН вряд ли что-то можно кардинально изменить, но такие действия, как Неделя молитвы, могут хоть как-то настроить людей в другом направлении – настроить духовно в первую очередь, а, значит, и заставить призадуматься хоть сколько-то. И тогда наметится путь к примирению, а, следовательно, и к оздоровлению общества.
Вы имеете также опыт окормления псхически больных людей. Сознают ли они, что делают, когда подходят к Чаше?
– Думаю, что да. Потому что, например, те, кто завтракал, не подходят к причастию. Они знают, что нельзя. Есть, конечно, особо тяжкие – к ним мы ходим сами. Вот они не могут исповедоваться; но все равно мы накрываем им голову епитрахилью. Хотя, вы знаете, бывает и так; люди ничего не могут сказать, а «Отче наш» подпевают. И вообще редко встречаются те, кто не хочет причащаться, хотя бывают такие, кто боится святой воды.
Межсоборное присутствие, о котором мы с вами говорили в начале нашей беседы, обсуждало и проблемы благотворительности, призывая духовенство также участвовать в этом процессе, призывая священнослужителей вообще откликаться всерьез на все, что происходит вокруг нас…
– Это совершенно правильно, но только надо, чтобы это не осталось просто призывами.
Я знаю, что Вы еще и помогаете, невзирая ни на какой кризис, голодным на территории Донецка, Луганска…
– Ну как можно не помочь? Мы делаем это в рамках программы «От храма к храму», поэтому знаем, что помощь дойдет к самым несчастным – и только к ним. Это что касается помощи. Что же касается кризиса, то слово «кризис» в перевод с греческого означает «суд». А раз так, то, значит, есть возможность задуматься… Всем нам. Всем вместе.
Беседовал Сергей ЛИТВИН