Татьяна Фалина: «Временами мы все вешаемся, но юмор спасает»

Фото обожженной девочки Алены в соцсетях с призывом взять ребенка в семью вызывало сочувственный скепсис: кто ж на такое решится? Нашлась одна

1313

Плюс один, но главный

Многим в соцсетях попадалась маленькая кричащая заметка: «Помогите Аленке! Аленка ждет маму». Девочке из детского дома сочувствовали. А помогать не спешили. С фотографии смотрело обожженное лицо-маска в шрамах. Кисти рук ампутированы, культи нелепо торчат из рукавов цветастого платья. Контрастировали с обликом лишь глаза: озорные, беспечальные, как будто шрамы – это не про них.

В течение года для Алены так и не нашлась семья, что не удивляло, налицо риски: взрослый (11-летний) изуродованный ребенок. Ей сочувствовали, за нее молились, переживали, но в семью не звали. И вдруг.

В соцсетях — новое фото: Алену обнимает миловидная женщина, под фото подпись: «Наша Аленка у нас в гостях». Позже подписи поменяются на: «Аленка дома».

1111

Это сказка? Нет, улыбается Татьяна Фалина, оформившая гостевой режим  над Аленкой. Минусов много, на их фоне шрамы на лице девочки — почти пустяк. Плюс всего один: Аленкина жизнь меняется. Как — рассказывает «мама Таня»:

Сначала случайно вырастили семерых

— У нас родных детей всего двое. Они уже взрослые, дочке 19, сыну 17. Дочка учится на дефектолога, будет работать с детьми-инвалидами. Так что я молодая  мама взрослых детей: старшая дочь родилась, когда мне было 16 лет, а через год сразу и сын  родился.

В общем, школу я заканчивала уже с ребенком на руках и мужем под ручку. Мы с мужем влюбились друг в друга еще школьниками.

— А раннее создание семьи не помешало получить профессию, работать?

— Нет, мы всего достигали вместе. По профессии я журналист, работаю по специальности, а параллельно в отделе по взаимодействию с уголовно-исполнительной системой Нижегородской епархии. Занимаюсь поддержкой осужденных, организацией их обучения, социальной работой, методическими разработками. Вообще тюремным служением я занимаюсь 10 лет, а начинала с волонтерства.

У нас с мужем ранний родительский опыт. Поэтому, наверное, стали неплохими профессионалами в этой области.

Когда нам было по двадцать с копейками, мы познакомились на улице с девочкой-беспризорницей: она ко мне подошла и попросилась переночевать.

Мы начали  заниматься ею, оформили опеку, а следом за Ангелиной подтянулись сначала ее старшая тринадцатилетняя сестра и младший брат. Так мы их всех троих вырастили. Дальше – больше: муж случайно узнал, что у его отца, которого он никогда не знал, осталось двое детей такого же возраста, как наши приемные дети. И им тоже нужна помощь. Сейчас эти ребята уже взрослые: одному 23, другому 25 лет. В общем, так мы стали молодыми, но многодетными. Вырастили семерых.

44

Сейчас наша взрослая братия начала разрастаться, ребята женятся, девчонки выходят замуж, рожают детей, поэтому у нас у нас с мужем в 38 лет уже два внука и два племянника, которые с нами живут. Дома все время толпень малышни, и не только.

Благовещенская девочка

— Почему вы решили взять Аленку?
— Я долго наблюдала: год фото ребенка мелькают, а семья не находится. Сказала мужу: «У нас с тобой уже опыт из серии «можешь — значит должен»». У меня как раз удобный момент был, я была в промежутке между работами, и оказалась свободна месяца на два. И мы решили попробовать.

Оформили гостевой режим, взяли Алену на зимние каникулы.  Конечно, стало понятно, что ребенок сложный и адаптироваться вне семьи ему нереально. Хотя в детдоме, где жила Аленка, очень добрые, болеющие за детей сотрудники. Мы большую помощь нашли в их лице.

Но в мае девочку должны были перевести в другой детский дом, коррекционный, и вот там ей было бы сложно. Это  детдом для более старших детей, и там могли бы начаться такие проблемы, из которых, не уверена, что удалось бы ее вытянуть. 

— А шрамы и ожоги на лице Алены вас не смущали?

— У истории со шрамами есть своя «версия»: как мне рассказали, до 7 лет Алена жила с матерью. Семья была неблагополучной.

В девятимесячном возрасте ребенок остался без присмотра и «упал на обогреватель». Пролежал на нем достаточно, чтобы успело  обгореть 50 % тела, кисти рук потом пришлось ампутировать.

Уже позже, а совсем не сразу после такого случая, мать лишили родительских прав, и ребенок попал в детский дом.

88

Честно говоря, по поводу версии «упал на обогреватель» мысли у меня нехорошие, но никаких точных данных о том периоде жизни Аленки нет. Предположительно с 9 месяцев до 7 лет обожженный ребенок жил в ужасных условиях, где-то с 5-ти начал бродяжничать, вынужден был воровать. Естественно, ребенок запущенный, никто с ним не занимался, только с семи лет начался первый, скажем так, этап реабилитации. Сейчас Алене двенадцать – исполнилось на Благовещение. Она у нас благовещенская девчонка. 

— Какой была ваша первая встреча?
— Несмотря на свой биологический возраст, Алена, по сути, трехлетняя.  И поэтому она сразу сказала «мама!» и бросилась мне на шею. Она была настроена на семью, хотя ей говорили, что приедут друзья, ты только познакомишься и все.

Нам сказали, что это девочка с норовом. Намекали: не обещайте ничего и не приручайте раньше времени. Разумные рекомендации, потому что и у нас было много вопросов: как она, например, с другими детьми сойдется?

Но я убеждена: если ты не настроен забрать ребенка в семью, лучше не «знакомиться». Гостевой режим для меня — это входной этап ребенка в семью, когда ты все-таки его планируешь брать, но делаешь это постепенно.

99

— А какой была реакция ваших детей, когда они впервые Алену увидели? Дети ведь чувств скрывать не умеют.
 — Наши, когда мы им показали фотографию, были напуганы. Они говорили: «нам страшно». Мы им рассказали, что произошло с девочкой.

Когда Алена первый раз приехала, ребята были очень настроены с ней дружить.

А когда она  вошла, я заметила, что их лица побелели. Слышу, голосок младшего дрожит: «А давай с тобой п-п-поипоиграем». Даже, смотрю, заикаться начал.

Но это было недолго. Они как-то шустро адаптировались.

На детских площадках, бывает, я замечаю, что мамы лицом бледнеют, их дети пугаются. Люди порой смотрят косо. Но мы ведь гуляем целой толпой, в ней Алену не сразу заметно. Она защищена.

Обычно, если кто-то просто косо смотрит, я ничего не объясняю. Если вопрос задают, или если ребенок начинает мать тормошить и спрашивать, тогда я подхожу и спокойно объясняю. И, как правило,

после  объяснений, что с Аленой в детстве произошло, и что Алена обычный ребенок, просто обжегся, все быстро перестают пялиться и даже смотрят сочувственно-дружески.

— А сама Алена у вас что-нибудь спрашивает по поводу своей внешности?
—  Она из-за этого не комплексует. Мы этому рады, но понимаем, что это вопрос возраста. У нее еще только начались капризы, что «у меня черные кудрявые волосы, а я хочу белые прямые». Она абсолютно не думает о том, что из-за ожогов у нее вообще полголовы лысой.

sFm4EKUV3qE

Я иной раз, чтобы лишний раз на улице на нас не косились, говорю: «Может, наденем с тобой шапочку вязаную, красивую?» Она говорит: «А я хочу с распущенными!» А у нее шрамы сильнейшие, когда волосы распущенные, их ветром раздувает, и эта лысина со шрамом становится видна, люди пугаются. А ей нравится, что волосы распущены.

 — Алена вспоминает о своем родном доме, маме? Вы говорите на эту тему?
— Она знает или помнит, что произошло. Но зла у нее нет. Многие дети вообще не способны не любить близких. Мы вместе молимся за ее родных.

Я считаю, что ребенку важно быть в мире со своей кровной семьей, хотя бы у себя в душе. Потому что это очень большая нагрузка на психику — не любить, или держать обиду на близких.

Это настолько болезненно, у ребенка это отнимает силу для развития. Поэтому чем дольше удается этот мир сохранить, тем больше будет толку.

55

Вахта матери

— Что  в характере Алены для вас оказалось самым непростым?

— Свой характер Алена нам продемонстрировала в первые же дни. Вот именно продемонстрировала, как бы говоря: вот я такая, смотрите, ничего не скрываю. Внешне она очень открытая, легко идет на контакт, дома моментально со всеми познакомилась. Но здесь есть и другая сторона.

Ребенок очень расторможен, нет навыка разрешения конфликтных или сложных ситуаций. Выглядит это так, что 24 часа в сутки ты ни на секунду не можешь переключить с нее свое внимание. Если, например, маленьких детей я могу посадить играть, зная, что они будут играть, то с Аленой этот вариант не пройдет.

Алена мечется по квартире, и ее невозможно занять более чем на 3-4 минуты! А если она притихла, значит, делает что-то совершенно хулиганское.

Но для детдомовских детей такое поведение почти норма, называется РРП — реактивное расстройство привязанности. Это частый детдомовский синдром, когда у детей не сформировано глобальной привязанности, нет доверия к взрослому миру, и от этого происходят изменения в том, как работает мозг. Ребенок просто не может пока по-другому себя вести. Он не «вредничает», он просто не может по-другому.

1212

— Но как вы с этим справляетесь? Ведь Алена мешает другим детям, и приходится уже о них волноваться.
— Во-первых, многое лечится временем. Для себя надо в голове держать, что как бы ни было, это пройдет, или как минимум смягчится, надо просто для себя понимать, что сейчас надо потерпеть. Потому что если ты сорвешься, то получается, что ты ребенку этот его РРП только усугубишь.

Ругаться можно, но бессмысленно, потому что Алена эти штуки даже провоцирует, не из вредности, а потому, что это понятный для нее язык, способ взаимодействия.

Она так получает эмоции (неважно, какие), потому что у нее гигантский эмоциональный голод. И она готова вызывать их любыми путями.

Вызывать позитивными путями — это большая нагрузка, на которую она не всегда способна. А негатив она умеет просчитывать, это и уличный опыт, тут арсенал достаточный. Но я повторюсь, это не уникальная ситуация, это определенный тип детей с таким травматичным опытом, они все этим страдают. Поэтому, например, наказывать Алену за такие проделки просто бессмысленно. Тут надо интуитивно находить какой-то контакт.

Есть мнение, что надо «просто любить», любовь все вылечит. Но любить – не значит только терпеть и ждать. У любви много способов.

Мы учим Аленку занимать себя. Где ругаемся, где-то, бывает, когда я вижу, что ее понесло, просто хватаю в охапку, заталкиваю в детскую, защелкиваю защелку и говорю: «Так, Алена, давай я пойду кофе пока попью, а потом я вернусь, и мы с тобой обнимемся и что-нибудь почитаем». И ничего, работает!

66

Она очень хорошо сошлась с нашей малышовой компанией, совершенно себя с ними чувствует наравне.

Но вообще она проходит несколько стадий взросления сразу: тут и кризис трех лет, и кризис семи лет, и подростковые  конфликты, да все на свете! Потому и кошмар такой.

Но это закономерно: ребенок пытается, попав в семью, наверстать свой непройденный путь, опыт. Хорошо, что мы постоянно на контакте с детским домом, консультируемся. Психолог с Аленой работает.

Сейчас Аленка у нас на гостевом год, но уже в мае мы ее можем забрать на все лето, и за это время планируем  оформить опеку. Я, конечно, побаиваюсь, не возникнут ли у нас новые сложности, но очень надеюсь их преодолеть. Алена хочет, она ждет, она пишет из детдома красивые письма о том, что скучает, что все поняла и будет себя хорошо вести. Но, приезжает домой — и все обещания забываются.

Она  каждое утро просыпается со словами: «Все, сегодня никаких хулиганств, я буду идеальная». Но уже через пять минут слышен мой вопль: «Алена-а-а!!!».

И это тоже нормально: как правило, если сейчас ребенок ведет себя прекрасно, жди, когда у него рванет, потому что он не сможет себя прекрасно вести все время, это пока несвойственно его личности, он прилагает титанические волевые усилия, на которые может быть даже и не стоит его лишний раз подвигать.

uQ5e6OIHgYs

Тут важно понять его меру: где можно корректировать, а где надо принять таким, какой он есть, со всеми закидонами.

Очень радует, что Аленка привязалась к нашим детям, особенно к близкому ей по возрасту Амиду. И хотя они там и склочничают, и ругаются, но мы прямо видим, что они друг по другу скучают, с удовольствием проводят время. И вот через это можно добиться больше, чем через все наши педагогические приемы.

Главное – заранее подстелить соломки

— У ваших детей не было мыслей о том, что вот мы жили спокойно, а тут мама привела Алену и началось.
— Когда Алена с Амидом стали воевать, я в какой-то момент не выдержала, говорю: «Ну и что мне делать? Отвезти Алену в детдом, раз вы не можете ужиться под одной крышей?» И не Алена разревелась, а Амид, и сказал плачущим голосом: «Не надо ее в детдом, я потерплю».

77

Конечно, мы все временами вешаемся, и у нас бывает, когда мы взрослым составом сидим на кухне, слышим крики, и надо пойти, детей поругать. Но ни у кого: ни у меня, ни у мужа, ни у бабушки, ни у старших детей нет сил.

И вот мы говорим друг другу: «Сходи ты». — «Не, я не могу больше их видеть, сходи ты». — «Ни за что, пускай  хоть полквартиры разбирают». — «Давайте посидим спокойно хоть полчасика, пока они там. Хоть нас не трогают».

Бывает такая усталость.

Но у нас семья с юмором, и этот юмор спасает. Мы уже знаем, что не всегда понятно, где черное, где белое. Не всегда есть возможность осознать, правильно ты сейчас поступил или неправильно.

Просто это вариант, когда надо упереться и тянуть. У нас это понимают как-то в семье все.

1010

Если я совсем выдыхаюсь, я прошу помощи. Могу даже ночью позвонить кому-то из наших приемных мам, поплакаться, сказать – не могу я! Мы обсудим, пошутим, и дальше – снова в бой!

Хотя бывает, что устанешь так, что нет сил даже на звонок.

Но и такое обессиливание надо просчитывать и подстелить соломки, составить план, что делать, когда почувствуешь, что делать ничего не можешь!

А вообще меня обо всем предупреждали, все наши проблемы ожидаемые.

Господи, если это не мое – отведи! – Не отвел

1616

— Вы планируете какое-то конкретное будущее для Алены? Учеба, работа? Какие-то цели ставите?

— Мне кажется, здесь не надо каких-то глобальных планов строить.

Приемные родители на этом часто поскальзываются, когда берут ребенка. Они думают: сейчас мы его выведем на уровень нормы, он не будет ничем отличаться от наших родных детей. Очень велика вероятность, что так не будет. И ничего страшного в этом нет.

Приемные дети учат родителей любить их такими, какие они есть. Надо просто понимать, что это лучше, чем могло бы быть. А уж до какой степени это лучше будет — это от многих факторов зависит.

Далеко не все зависит от вашего педагогического таланта, многие вещи все-таки зависят от самого ребенка. Надо просто это понимать и нереальных задач не ставить.

yKTBlUFpYQw

Бывает: растишь потихонечку, ни о чем особо не мечтая, а потом – бац, и у тебя на выходе взрослый, полноценный жизнеспособный человек. У меня со старшей приемной дочерью было. Казалось, что мы просто минимизируем убытки, а в в итоге получилась гармоничная, достойная девушка. Правда, к такому-то раскладу родители всегда будут готовы, а к обратному не всегда.

— Вы написали на своей страничке в соцсети, что готовите Алену к серии операций. Каковы тут перспективы?
— Врач нам объяснил, что очень много сейчас можно сделать: и волосы восстановить, и ушные раковины, и многие шрамы с лица убрать. Ведь она растет, и шрамы уже сейчас стягивают ей лицо так, что становится трудно глаза открывать. И вся ее естественная мимика нарушается из-за шрамов. Поэтому первая операция будет лицевой.

Следующий этап — грудь, она также была обожжена и там тоже стягивающие шрамы, которые не дают нормально развиваться грудной клетке.  Сейчас главное — попытаться до осени подготовиться к госпитализации, с неврологом проконсультироваться, получить квоту и осенью лечь на первую операцию.

— Татьяна, вас многие могут спросить — зачем вам это все? Настолько усложнить свою жизнь! Разве мало других забот? Да и неужели для себя пожить совсем не хочется?

mvEIC4CvwR0

—  Мы уже, наверно, привыкли, что ли, жить в таком режиме. Мы понимаем, счастье бывает разным. А у нас оно вот такое. Потом, я верующий человек, я молилась на стадии принятия решения, говорила: «Господи, если это не мое, отведи, пожалуйста! Если я лезу туда, куда меня не просят, куда мне не надо, отведи! Я послушаюсь!». Ну, не отвел.

 Источник

Комментарии запрещены.