4 февраля — день памяти Священномучеников: Иоанна Успенского и Евфимия Тихонравова

Свя­щен­но­му­че­ник Иоанн ро­дил­ся 30 ав­гу­ста 1870 го­да в се­ле Боль­шие Со­ли Яро­слав­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Алек­сандра Успен­ско­го. Иван Алек­сан­дро­вич окон­чил ду­хов­ное учи­ли­ще и в 1890 го­ду был ру­ко­по­ло­жен в сан диа­ко­на, а уже в пе­ри­од на­чав­ших­ся по­сле боль­ше­вист­ской ре­во­лю­ции го­не­ний — в сан свя­щен­ни­ка и слу­жил в Вве­ден­ской церк­ви в се­ле Вве­ден­ском Ки­не­шем­ско­го рай­о­на Ива­нов­ской об­ла­сти.
По­сле на­ча­ла в 1937 го­ду бес­по­щад­ных го­не­ний вла­сти аре­сто­ва­ли по­чти всех свя­щен­ни­ков, мно­гих цер­ков­ных ста­рост, чле­нов цер­ков­ных два­дца­ток и наи­бо­лее ак­тив­ных ми­рян. 1 но­яб­ря 1937 го­да бы­ли аре­сто­ва­ны и за­клю­че­ны в тюрь­му в го­ро­де Ки­неш­ме свя­щен­ник Иоанн Успен­ский, трое ми­рян и свя­щен­ник из се­ла Пеш­ко­во; в си­лу то­го, что они бы­ли друг с дру­гом зна­ко­мы, со­труд­ни­ки НКВД ре­ши­ли объ­еди­нить их де­ла в од­но де­ло.
В тот же день на­ча­лись до­про­сы, ко­то­рые про­дол­жа­лись непре­рыв­но в те­че­ние несколь­ких дней.
— Вы аре­сто­ва­ны как участ­ник контр­ре­во­лю­ци­он­ной по­пов­ско-ку­лац­кой груп­пы, рас­ска­жи­те след­ствию о сво­ей контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти, — по­тре­бо­вал сле­до­ва­тель от от­ца Иоан­на.
— Участ­ни­ком контр­ре­во­лю­ци­он­ной по­пов­ско-ку­лац­кой груп­пы я не яв­лял­ся, контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не вел, — от­ве­тил свя­щен­ник.
— След­ствию до­сто­вер­но из­вест­но, что вы, бу­дучи враж­деб­но на­стро­ен­ным к су­ще­ству­ю­ще­му строю, сре­ди сво­е­го окру­же­ния ве­ли си­сте­ма­ти­че­скую контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию, на­прав­лен­ную на срыв про­во­ди­мых ме­ро­при­я­тий пар­тии и со­вет­ской вла­сти. След­ствие тре­бу­ет дать прав­ди­вые по­ка­за­ния.
— Ни­ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти я не про­во­дил.
— Вы по­ка­зы­ва­е­те ложь, след­ствие име­ет до­ста­точ­но фак­тов, под­твер­жден­ных сви­де­тель­ски­ми по­ка­за­ни­я­ми, о том, что вы про­во­ди­ли ак­тив­ную ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию. По­ка­зы­вай­те прав­ду!
— По­вто­ряю, что ни­где и ни­ко­гда ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я не вел.
— По­па Ни­ко­лая Ле­бе­де­ва вы зна­е­те?
— Да, Ле­бе­де­ва я знаю хо­ро­шо, по­след­ний слу­жит в Успен­ской церк­ви се­ла Пеш­ко­во.
— А быв­ше­го ку­ла­ка Пет­ра Пис­ку­но­ва вы так­же хо­ро­шо зна­е­те?
— Пис­ку­но­ва я так­же знаю хо­ро­шо, по­след­ний был цер­ков­ным ста­ро­стой в Вве­ден­ской церк­ви по ав­густ ме­сяц.
— Рас­ска­жи­те, что вам из­вест­но об ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции Ни­ко­лая Ле­бе­де­ва и Пет­ра Пис­ку­но­ва.
— Об ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции Ле­бе­де­ва и Пис­ку­но­ва мне не из­вест­но.
— Вы по­ка­зы­ва­е­те ложь, след­ствие пре­ду­пре­жда­ет, ва­ше за­пи­ра­тель­ство ни к че­му не при­ве­дет. Пред­ла­га­ем рас­ска­зать по­дроб­но о сво­ей контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции и дать прав­ди­вые по­ка­за­ния.
— По­вто­ряю, что контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции я не про­во­дил и ви­нов­ным в этом се­бя не при­знаю.
— Вам за­чи­ты­ва­ет­ся вы­держ­ка из по­ка­за­ний сви­де­те­ля о ва­шей ан­ти­со­вет­ской про­па­ган­де. Эти по­ка­за­ния вы под­твер­жда­е­те?
— За­чи­тан­ную вы­держ­ку из по­ка­за­ний сви­де­те­ля я от­ри­цаю.
— Зна­чит, вы не хо­ти­те по­ка­зы­вать прав­ду о сво­ей контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти?
— Я по­ка­зы­ваю толь­ко прав­ду, дру­гих по­ка­за­ний дать не мо­гу, так как контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти я не про­во­дил.
— След­ствию из­вест­но, что в ав­гу­сте се­го го­да в цер­ков­ной сто­рож­ке Вве­ден­ской церк­ви ва­ми бы­ло ор­га­ни­зо­ва­но ан­ти­со­вет­ское сбо­ри­ще цер­ков­ни­ков, на ко­то­ром вы ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию и рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о ни­ще­те и го­ло­де в СССР. Дай­те об этом по­ка­за­ния.
— В ав­гу­сте се­го го­да в цер­ков­ной сто­рож­ке Вве­ден­ской церк­ви ни­ка­ко­го сбо­ри­ща цер­ков­ни­ков ор­га­ни­зо­ва­но не бы­ло и контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции я не про­во­дил.
— След­ствие рас­по­ла­га­ет кон­крет­ны­ми фак­та­ми о том, что вы, бу­дучи зна­ко­мы с по­пом Успен­ской церк­ви Ни­ко­ла­ем Ле­бе­де­вым и быв­шим ку­ла­ком Пис­ку­но­вым, име­ли меж­ду со­бою тес­ную связь, пе­ри­о­ди­че­ски встре­ча­лись и друг дру­га по­се­ща­ли, сов­мест­но устра­и­ва­ли ан­ти­со­вет­ские сбо­ри­ща, на ко­то­рые при­вле­ка­ли кол­хоз­ни­ков и сре­ди по­след­них ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную про­па­ган­ду. Дай­те прав­ди­вые по­ка­за­ния.
— С ука­зан­ны­ми вы­ше ли­ца­ми я дей­стви­тель­но зна­ком, меж­ду со­бою мы име­ли близ­кую связь и пе­ри­о­ди­че­ски встре­ча­лись и друг дру­га по­се­ща­ли, но неле­галь­ных ан­ти­со­вет­ских сбо­рищ не устра­и­ва­ли, кол­хоз­ни­ков не при­вле­ка­ли и сре­ди по­след­них контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не ве­ли.
— Несмот­ря на ряд име­ю­щих­ся фак­тов, под­твер­жден­ных сви­де­тель­ски­ми по­ка­за­ни­я­ми, о том, что вы яв­ля­лись ак­тив­ным участ­ни­ком неле­галь­ных ан­ти­со­вет­ских сбо­рищ цер­ков­ни­ков, устра­и­ва­е­мых в до­ме по­па Ле­бе­де­ва и в цер­ков­ной сто­рож­ке, вы до сих пор не хо­ти­те при­знать­ся в этом. На од­ном из та­ких сбо­рищ в ав­гу­сте се­го го­да в при­сут­ствии по­па Ле­бе­де­ва вы ве­ли ак­тив­ную ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию. Это вы под­твер­жда­е­те?
— Я под­твер­ждаю толь­ко то, что в ав­гу­сте се­го го­да в до­ме Ле­бе­де­ва я дей­стви­тель­но был, ак­тив­ным же участ­ни­ком неле­галь­ных ан­ти­со­вет­ских сбо­рищ я не яв­лял­ся и ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции не про­во­дил.
— Вы лже­те, в ав­гу­сте се­го го­да в ре­ли­ги­оз­ный празд­ник по­сле цер­ков­ной служ­бы, так­же в цер­ков­ной сто­рож­ке, ва­ми бы­ло ор­га­ни­зо­ва­но пья­ное сбо­ри­ще цер­ков­ни­ков, на ко­то­ром вы рас­про­стра­ня­ли про­во­ка­ци­он­ные слу­хи и ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию. По­ка­зы­вай­те прав­ду!
— За­яв­ляю, что в ав­гу­сте се­го го­да в ре­ли­ги­оз­ный празд­ник в цер­ков­ной сто­рож­ке пья­но­го сбо­ри­ща цер­ков­ни­ков мною ор­га­ни­зо­ва­но не бы­ло, про­во­ка­ци­он­ных слу­хов я не рас­про­стра­нял и контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти не вел.
— Вы на­ме­ре­ны по­ка­зы­вать прав­ду?
— Да, я по­ка­зы­ваю толь­ко прав­ду, дру­гих ка­ких-ли­бо по­ка­за­ний дать не мо­гу, так как контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти я не вел.
8 но­яб­ря 1937 го­да след­ствие бы­ло за­кон­че­но, и 15 но­яб­ря трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла всех об­ви­ня­е­мых по это­му де­лу к рас­стре­лу, а от­ца Иоан­на — к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. Но со­труд­ни­ки НКВД не бы­ли удо­вле­тво­ре­ны та­ким ис­хо­дом де­ла, и в тюрь­ме про­тив свя­щен­ни­ка бы­ло на­ча­то но­вое след­ствие. Свя­щен­ник был об­ви­нен в том, что, на­хо­дясь в ка­ме­ре, вел сре­ди за­клю­чен­ных ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию. Лже­сви­де­те­ля­ми вы­сту­пи­ли на­хо­див­ши­е­ся в ка­ме­ре осве­до­ми­те­ли. Бу­дучи до­про­шен, отец Иоанн ви­нов­ным се­бя не при­знал. 3 фев­ра­ля 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Иоан­на к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Иоанн Успен­ский был рас­стре­лян на сле­ду­ю­щий день, 4 фев­ра­ля 1938 го­да, и по­гре­бен в об­щей без­вест­ной мо­ги­ле.

 

 

Священномученик Евфимий Тихонравов

 

Свя­щен­но­му­че­ник Ев­фи­мий ро­дил­ся 17 ап­ре­ля 1881 го­да в го­ро­де Шуе Вла­ди­мир­ской гу­бер­нии. По неко­то­рым сви­де­тель­ствам, его отец, Сер­гей Ти­хо­нра­вов, был свя­щен­ни­ком. Ев­фи­мий Сер­ге­е­вич окон­чил цер­ков­но­при­ход­скую шко­лу. Же­нив­шись на Та­тьяне Алек­сан­дровне Спе­ран­ской, до­че­ри пса­лом­щи­ка Пре­об­ра­жен­ско­го хра­ма се­ла До­ро­ни­но, он в 1904 го­ду пе­ре­ехал жить в это се­ло. С это­го вре­ме­ни он стал слу­жить по­но­ма­рем в Пре­об­ра­жен­ском хра­ме и, как мно­гие цер­ков­но­слу­жи­те­ли то­го вре­ме­ни, за­ра­ба­ты­вал на жизнь кре­стьян­ским тру­дом. У Ев­фи­мия Сер­ге­е­ви­ча и Та­тья­ны Алек­сан­дров­ны ро­ди­лось трое де­тей.

В 1917 го­ду в Рос­сии уста­но­ви­лась без­бож­ная власть, ко­то­рая сра­зу же на­ча­ла го­не­ния на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь. Мест­ные вла­сти в До­ро­ни­но бы­ли жест­ко, непри­ми­ри­мо на­стро­е­ны к Церк­ви и при­гро­зи­ли слу­жив­ше­му здесь свя­щен­ни­ку, что ес­ли он не пе­ре­станет слу­жить, то все его иму­ще­ство бу­дет кон­фис­ко­ва­но. У него бы­ла боль­шая се­мья, де­ти, и ра­ди них свя­щен­ник оста­вил храм. Епар­хи­аль­ный ар­хи­ерей на­пра­вил в До­ро­ни­но дру­го­го свя­щен­ни­ка, но и он про­слу­жил здесь недол­го, так как вла­сти и к нему при­сту­пи­ли с угро­за­ми. При­ход сно­ва остал­ся без свя­щен­ни­ка, и Ев­фи­мий Сер­ге­е­вич, со­бо­лез­нуя остав­шим­ся без пас­ты­ря ве­ру­ю­щим, по­дал про­ше­ние ар­хи­ерею о ру­ко­по­ло­же­нии в сан свя­щен­ни­ка. Здо­ро­вья он был от рож­де­ния сла­бо­го, и неко­то­рые из род­ствен­ни­ков от­го­ва­ри­ва­ли его: «Та­кое вре­мя, все от­ка­зы­ва­ют­ся, пря­чут­ся, а ты хо­чешь ру­ко­по­ла­гать­ся!» Но он был ре­ши­те­лен в сво­ем на­ме­ре­нии, и в 1933 го­ду его ру­ко­по­ло­жи­ли к Пре­об­ра­жен­ско­му хра­му в се­ле До­ро­ни­но. Же­на свя­щен­ни­ка са­ма пек­ла просфо­ры до­ма, но в 1935 го­ду она тя­же­ло за­бо­ле­ла, ослеп­ла и в том же го­ду умер­ла. Вме­сто Та­тья­ны Алек­сан­дров­ны от­цу Ев­фи­мию ста­ла по­мо­гать его млад­шая дочь, Ан­то­ни­на; она пек­ла просфо­ры и то­пи­ла в хра­ме пе­чи, дру­гие де­ти еще рань­ше уеха­ли из се­ла и жи­ли от­дель­но.
Мно­гие жи­те­ли се­ла, бу­дучи крайне враж­деб­но на­стро­е­ны к Церк­ви, тре­бо­ва­ли за­кры­тия хра­ма. Ко­гда отец Ев­фи­мий про­хо­дил по ули­це, то ему вслед ча­сто нес­лись ру­га­тель­ства и смех. В 1935 го­ду отец Ев­фи­мий не смог упла­тить на­зна­чен­ных ему вла­стя­ми на­ло­гов. За неупла­ту его иму­ще­ство бы­ло кон­фис­ко­ва­но, а храм за­крыт. По­сле за­кры­тия хра­ма без­бож­ни­ки ста­ли его разо­рять, вы­но­ся ико­ны и уни­что­жая их. Один из та­ких без­бож­ни­ков, вы­тас­ки­вая ико­ны, бро­сал их на зем­лю и с оже­сто­че­ни­ем одер­жи­мо­го топ­тал. Впо­след­ствии он от­мо­ро­зил ру­ки и ступ­ни ног и ли­шил­ся воз­мож­но­сти дви­гать­ся; у его сы­на, ко­то­рый ро­дил­ся вско­ре по­сле ко­щун­ства, ру­ки и но­ги бы­ли от рож­де­ния ка­леч­ны­ми. Мест­ные вла­сти устро­и­ли в хра­ме сна­ча­ла склад для зер­на, за­тем — ко­нюш­ню, а по­сле пре­вра­ти­ли по­ме­ще­ние хра­ма в склад для удоб­ре­ний и этим по­чти раз­ру­ши­ли зда­ние.
По­сле за­кры­тия хра­ма отец Ев­фи­мий еще неко­то­рое вре­мя про­жил в се­ле, со­вер­шая по прось­бе ве­ру­ю­щих тре­бы. Жить ста­но­ви­лось ему все труд­нее, и он пе­ре­ехал в Ива­но­во, где устро­ил­ся ра­бо­тать сто­ро­жем в од­ном из ле­чеб­ных учре­жде­ний, но так же как и рань­ше со­вер­шал тре­бы по прось­бам ве­ру­ю­щих. По­се­лил­ся он в так на­зы­ва­е­мом ра­бо­чем по­сел­ке, где сни­мал убо­гий угол, лишь бы пе­ре­но­че­вать. Ком­на­ты здесь сда­ва­лись всем, кто ни про­сил­ся; лю­ди, со­вер­шен­но друг дру­гу незна­ко­мые, спа­ли в од­ной ком­на­те на по­лу. Через неко­то­рое вре­мя узна­ли, что отец Ев­фи­мий — свя­щен­ник, и в раз­гар са­мых сви­ре­пых го­не­ний на Цер­ковь до­нес­ли, что в до­ме «неле­галь­но» про­жи­ва­ет свя­щен­ник. 1 ян­ва­ря 1938 го­да отец Ев­фи­мий был аре­сто­ван и за­клю­чен в ива­нов­скую тюрь­му. Через несколь­ко дней он был до­про­шен.
— Вы аре­сто­ва­ны как участ­ник неле­галь­ной контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пы за­штат­но­го ду­хо­вен­ства, про­во­див­шей ан­ти­со­вет­скую аги­та­цию сре­ди сво­е­го окру­же­ния. При­зна­е­те ли се­бя ви­нов­ным? — спро­сил сле­до­ва­тель.
— Не при­знаю се­бя ви­нов­ным, так как ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я не вел и чле­ном контр­ре­во­лю­ци­он­ной под­поль­ной ор­га­ни­за­ции за­штат­но­го ду­хо­вен­ства не со­сто­ял, — от­ве­тил отец Ев­фи­мий.
По­сле это­го бы­ли до­про­ше­ны лже­сви­де­те­ли, и в первую оче­редь хо­зяй­ка квар­ти­ры, где сни­мал угол свя­щен­ник. Она по­ка­за­ла: «Ти­хо­нра­вов си­сте­ма­ти­че­ски на про­тя­же­нии все­го 1937 го­да в мо­ем при­сут­ствии до­пус­кал контр­ре­во­лю­ци­он­ные кле­вет­ни­че­ские вы­па­ды по адре­су со­вет­ской вла­сти… В сен­тяб­ре 1937 го­да, вы­ра­жая недо­воль­ство со­вет­ской вла­стью, за­явил: “Жить ста­ло невоз­мож­но, нас, слу­жи­те­лей… об­ла­га­ют непо­силь­ны­ми на­ло­га­ми… Это де­ла­ют с це­лью уни­что­же­ния ре­ли­гии и нас, ду­хо­вен­ства”. При­по­ми­наю ряд слу­ча­ев, ко­гда Ти­хо­нра­вов в мо­ем при­сут­ствии рас­про­стра­нял контр­ре­во­лю­ци­он­ные про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о яко­бы экс­плу­а­та­ции за­клю­чен­ных в со­вет­ских тюрь­мах и конц­ла­ге­рях».
Дру­гой лже­сви­де­тель ска­зал: «В но­яб­ре 1937 го­да в бе­се­де со мной о вы­бо­рах в Вер­хов­ный Со­вет он го­во­рил: “Те­перь про­ис­хо­дит под­го­тов­ка к вы­бо­рам в Вер­хов­ный Со­вет, но что это за вы­бо­ры, ко­гда на­зна­ча­ют сво­их кан­ди­да­тов? Это всё те же вы­бо­ры, что бы­ли рань­ше; кто им не очень люб, то­го они уби­ра­ют ку­да сле­ду­ет, по­сы­ла­ют стро­ить ка­на­лы, а по­том эти­ми ка­на­ла­ми и хва­ста­ют­ся. А что, са­ми они эти ка­на­лы вы­стро­и­ли? Ведь это сде­ла­но ру­ка­ми за­клю­чен­ных. Это ра­бо­та не луч­ше еги­пет­ской ка­тор­ги”».
3 фев­ра­ля 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Ев­фи­мия к рас­стре­лу. На сле­ду­ю­щий день по­сле вы­не­се­ния при­го­во­ра сле­до­ва­тель вновь до­про­сил свя­щен­ни­ка.
— Вам предъ­яв­ля­ет­ся об­ви­не­ние в том, что вы на про­тя­же­нии дли­тель­но­го пе­ри­о­да вре­ме­ни сре­ди сво­е­го окру­же­ния ве­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию. При­зна­е­те се­бя в этом ви­нов­ным?
— Ви­нов­ным се­бя в этом не при­знаю, так как ни­ка­кой контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции я не вел.
— След­ствие рас­по­ла­га­ет ма­те­ри­а­лом, что вы в сен­тяб­ре 1937 го­да до­пус­ка­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ные кле­вет­ни­че­ские вы­па­ды о Со­вет­ском Со­ю­зе, кол­хо­зах и по­ло­же­нии кол­хоз­ни­ков. При­зна­е­те вы это?
— Нет, не при­знаю и све­де­ния, ко­то­ры­ми след­ствие рас­по­ла­га­ет, я счи­таю лож­ны­ми.
В тот же день, 4 фев­ра­ля 1938 го­да, ко­гда про­из­ве­ден был этот до­прос, свя­щен­ник Ев­фи­мий Ти­хо­нра­вов был рас­стре­лян в го­ро­де Ива­но­ве и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле.
Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский)

«Жи­тия но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских ХХ ве­ка. Ян­варь». Тверь. 2005. С. 203–207

Ис­точ­ник: http://www.fond.ru

Источник

Комментарии запрещены.