«Не лезьте в Бутырку!» Почему тюремный священник стал правозащитником?

Это прозвучало как гром среди ясного неба.

Отец Константин: У нас нет презумпции невиновности, я не вижу ее в суде. Если человека арестовали, то он виноват. Сразу человека в наручниках и за решетку, он воспринимает именно как преступника.

Это неслыханно! Православный священник и главное духовное лицо Бутырской тюрьмы открыто ругает российский суд! Отец Константин, молчал больше 15 лет, с тех пор как пришел служить во ФСИН, но внезапно его терпение лопнуло.

Отец Константин: Когда у нас 0,37 процентов оправдательных приговоров, то это уже не годится, ни в какие ворота не лезет. Меньше одного процента — в природе не существует таких вещей.

Вообще-то тюремные будни отца Константина — чинные, монотонные. Выражаясь юридической лексикой, столь привычной в его ведомстве, он «обеспечивает соответствующие условия для совершения религиозных обрядов». Бунтовать и оппонировать и не думал: дел у него по горло — и духовных, и мирских. Много лет восстанавливал Бутырский храм. Вот с виду иконостас обычный, но на самом деле, особенный, для зэков.

Отец Константин: С левой стороны находится благоразумный разбойник, справа находится мученик Лонгин, он был начальником сотни, охранявшей место казни и приводившей во исполнение приговор. А благоразумный разбойник заступился за Христа, и он был первым человеком, который вместе с богом вошел в рай. Таким образом преступник и охранник, здесь, в нашем иконостасе находятся в одном объеме.

В общем, годами отец Константин благословлял, крестил, исповедовал — и всячески «стимулировал на исправление», писали в отчетах руководители ФСИН. Но зимой 2017 года священник вышел из зоны комфорта, и оказался на заседании в Зюзинском суде. Слушалось дело одного из его прихожан — бутырского зэка. Там, по словам отца Константина, и явилось ему откровение: в России не суды вовсе, а судилища.

Светлана Шмотикова, судья верховного суда РФ: Уважаемые коллеги, я работаю судьей 25 лет, 14 последних лет работаю в верховном суде республики Карелия. Примерно статистика такая же и у нас — около одного процента заканчиваются оправдательными приговорами. И многие из тех дел, которые были оправдательными приговорами, я могу сказать, что они заканчиваются оправдательными просто из-за недостатков работы следствия, а так их еще меньше было бы, оправдательных приговоров.

Знаменитое выступление судьи Шмотиковой в Совете Федерации: мол, российский суд — слишком гуманный, надо бы построже, воплощается в жизнь. Сейчас оправдательных приговоров не один процент, а ноль целых тридцать семь сотых. В Зюзинском суде вот-вот признают виновным прихожанина Бутырского храма Максима Хохлова. Он якобы украл сотовый телефон, стоимостью две тыс. рублей. Парень ранее судимый, и теперь грозит ему до пяти лет. Священник не пропускает ни одного заседания.

Отец Константин: Я хочу сказать то, что я увидел его невиновность, абсурдность его обвинения. Мне казалось, что наше вмешательство что-то могло изменить еще на стадии предварительного следствия, а потом уже мне отступать как-то нехорошо.

Следствие считает, что Хохлов вытащил телефон из кармана пьяного собутыльника, дело было в метро, камеры зафиксировали. Максим действительно шарил по чужим карманам, но по его версии он пытался спасти паспорт знакомого, а после — сам же вызвал полицию. Дело рассматривают больше полугода, все это время Максим сидит в СИЗО.

Отец Константин: Того же Максима, раз у него есть прописка, раз человекработающий, не тунеядец — ему можно было дать подписку о невыезде или домашний арест в крайнем случае, и он мог все это время следствия находиться дома. Не надо было тратить десятки тысяч рублей каждый месяц на содержание его в СИЗО. У нас сейчас переполненность — 22 процента.

В коридоре — группа поддержки из читательниц православных газет, в которые пишет отец Константин. У дверей в зал он утешает жену Максима Хохлова, которая тоже верит в его невиновность.

Анна Глушкова, жена Максима Хохлова: А то, что он наклонялся, как они утверждают, к Муминову, так, если бы он наклонился и взял телефон, вышел бы он из вагона и пошел бы спокойненько домой. Но он же не сделал этого, он взял этого Муминова, помогал ему подняться, помогал ему выйти из вагона. Тот кто крадет телефон, разве ждет, пока его жертва пойдет и напишет на него заявление?

В очередной раз заседание переносят, через неделю отец Константин придет в Зюзинский суд снова. Судью, который слушает дело Максима, батюшка осуждает.

Судья Зюзинского районоого суда Леонид Чечко

Отец Константин: Наблюдая поведение того же упомянутого судьи Леонида Чечко в Зюзинском суде города Москвы, мы видим, что он  абсолютно не слышит адвоката, он только слышит прокурора. Он даже сидит вполоборота лицом к прокурору, и боком к адвокату,  и постоянно прерывает выступление адвоката — вы закончили?

Он уверен, если сажать будут меньше, то условия в тюрьмах будут лучше.

Отец Константин: Бесполезно критиковать ФСИН, мы содержим тех людей, которых он нам дает. Все время ФСИН обращается в суды, что не надо затягивать уголовные дела, что происходит сейчас с Максимом, не нужно людей из-за мелочи какой-то сажать.

Интервью розданы, письма в прокуратуру и президенту написаны. Но пока священника слышат только самые высшие силы.