26-летний Максим Хохлов, осужденный на один год и три месяца за вменяемую ему «кражу» дешевого мобильного телефона, полностью отбыл срок и отпущен на свободу
Кирпичная арка, сырость и полумрак, почти не нарушаемый солнечным светом. Несколько человек в форме охраняют дверь с табличкой «Следственный изолятор №2» – вход на территорию одной из старейших тюрем в России – Бутырской. Чуть поодаль скромно стоят несколько человек, один из них держит букет роз. Это Александр Шундрин – бывший сокамерник и близкий друг Максима Хохлова, который вот-вот должен выйти из открывшихся дверей изолятора. Выйти после одного года и трех месяцев заключения из-за преступления, которого он не совершал.
История юноши, с разными вариациями передаваемая многими СМИ, сводилась к следующему. Осенью 2016 года Хохлов закончил отбывать 9-летний срок, по которому сел в тюрьму еще подростком. Во время отбывания наказания к нему не предъявляли никаких претензий, он активно занимался тюремной библиотекой, воцерковился, посещая храм при тюрьме. Выйдя на волю – женился и обвенчался, нашел работу, стал строить планы о получении высшего образования…
Однако этим планам не суждено было сбыться. Утром 5 января 2017 года Максиму случилось выпить с гражданином Узбекистана Мумином Муминовым, после чего они вместе поехали на метро. Муминов был сильно пьян и уснул в вагоне, поэтому Максиму пришлось помогать новому знакомому покинуть вагон на конечной станции. При этом у узбека из кармана выпал паспорт и старенький разряженный телефон. Юноша поднял их и машинально положил к себе – чтобы пьяный товарищ не потерял. Выйдя из вагона, Хохлов обратился к полицейским, так как тащить полубессознательного от огромного количества выпитого алкоголя Муминова невысокому худому юноше было сложно.
Правоохранители же, заметив на руках Максима татуировки, смекнули, что парень бывал на зоне, и недолго думая задержали молодого человека, обвинив его в краже телефона. Уже позже, когда «потерпевший» Муминов протрезвел и явился в суд для показаний, он заявил, что претензий к Максиму не имеет и призвал правосудие не сажать парня за телефон. О событиях злополучного утра узбек, по вполне понятным причинам, ничего не помнил.
Дело Максима Хохлова: суд вынес приговор
Тем не менее, Максима посадили. На один год и три месяца. Многое в этом деле было фактически сфабриковано: начиная с отсутствия данных видеозаписей с камер наблюдения в метрополитене и заканчивая отсутствием экспертизы по оценке стоимости «украденного» телефона, которая в деле могла бы сыграть решающую роль, так как кража имущества стоимостью менее 5000 рублей не влечет уголовной ответственности.
Подхожу к двум ожидающим освобождения Максима. «Вы близкие?» – спрашиваю. «Я друг,» – улыбается высокий и довольно интеллигентный мужчина в очках. И неожиданно добавляет: «Мы с ним вместе зону топтали». Это Александр Шундрин, журналист. С Максимом они вместе сидели в мордовской тюрьме, посещали церковь, восстанавливали библиотеку и очень сдружились, несмотря на почти 30-летнюю разницу в возрасте.
Рядом с ним – адвокат Максима Константин Маркин. Сам собой разговор заходит о деле юноши, о тех многочисленных нестыковках, которые в нем имели место и о том, почему суд не оправдал Хохлова, хотя невиновность парня очевидна.
Я думаю, что система такая уже сложилась. Всем так удобно – судьям, прокурорам, следователям, дознавателям. Как это так: они расследовали уголовное дело, а адвокат тут пришел, заявил ходатайство, представил доказательства невиновности и дело развалилось… Если человека назначили виновным и он отсидел, то он должен сидеть снова – вот такая политика у нас»
Маркин рассказывает об одном из «камней преткновения» всей нашей судебной системы – человек, уже имеющий судимость, имеет в разы больше шансов попасть за решетку повторно:
Посадить человека, который раньше отсидел – намного проще. К нему суд будет относиться более предвзято: раз сидел, значит, склонен к совершению преступления и доказательств невиновности быть не может».
К нам подходит женщина, как впоследствии оказалось – филолог и библиотекарь Анастасия Грачева. Анастасия заведует московским Музеем-библиотекой Н.Ф. Федорова. В 2014 году она стала победителем всероссийского конкурса «Библиотекарь года», а сегодня нашла время и пришла встречать Максима. Анастасия благодарит адвоката и начинает расспрашивать его о дальнейшей работе по делу. Ведь она еще не закончена – Константин Маркин подал апелляцию в Европейский суд. Если он рассмотрит дело, то, возможно, решение российского суда будет признано недействительным, и судимость будет отменена. Хочется надеяться, что европейские правозащитники умеют защищать не только российских оппозиционеров, устраивающих провокации на несанкционированных митингах, но и действительно безвинно осужденных.
Ожидание затягивается уже больше чем на полчаса. Александр Шундрин рассказывает мне про Емельяна Пугачева, который сидел в «Бутырке» в XVIII веке и про Мордовию, где они отбывали свои сроки заключения вместе с Максимом Хохловым. У самого Александра срок был 4 года. Он вспоминает, что когда отпускали на волю, дали денег только на проезд до Москвы. После долгого заключения свобода не вывела Шундрина из равновесия. Рассказывает, что первое время только с непривычки боялся эскалаторов.
Но вот, наконец, из-за застекленной двери показывается Максим. Он кажется спокойным и немного смущенным. Подходит к нам. Обнимает Александра, остальным жмет руку. Приветствует и меня – хотя и видит впервые. На мои расспросы о том, какие эмоции он теперь, после освобождения, испытывает, и какие планы строит на будущее – отвечает немногословно:
Радуюсь, конечно, что освободился, что встретили. Есть конечно кое-что… что ни за что сидел. А так сейчас – учеба, работа. Больше пока в планах ничего нет».
Куда пойти учиться, пока выбирает, говорит, что «много есть вариантов». Он немногословен: оно и понятно, человек из закрытого мира тюрьмы вышел в мир другой… Но несмотря на это в голосе и глазах юноши читается какая-то очень чистая, светлая, добрая душа. То, что он только что вышел из СИЗО, кажется чем-то невероятным – настолько не похож этот человек на заключенного.
Максим Хохлов и его духовник – старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме протоиерей Константин Кобелев. Фото: Телеканал «Царьград»
Спустя какое-то время из тех же дверей, которые покинул Максим, выходит его духовник – старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме протоиерей Константин Кобелев. Этот человек очень много сделал для поддержки Хохлова. Причем не только духовной. Именно отец Константин призывал всех неравнодушных прийти на судебные слушания, привлекал внимание общественников и прессы. Возможно, это оказало влияние на относительное смягчение приговора Максиму, так как обвинение запрашивало 1 год и 6 месяцев срока, а дали в итоге год и три. Сейчас отца Константина переполняют смешанные чувства: с одной стороны, огромная радость от освобождения юноши, а с другой – негодование по поводу несправедливости всей судебной машины.
У нас суда нет, нет правосудия, – сказал отец Константин. – В 2016 году на миллион человек, которые прошли суд, только 3700 были признаны невиновными. Это значит, что у нас совершенно «безошибочно» работает система полиции. У кого угодно бывают ошибки – у космонавтов, врачей, священников, снайперов, у любого человека… Ни у кого нет такой степени безошибочности, которая превосходит мыслимые пределы».
При этом, по словам отца Константина, который предварительно ознакомился со статистикой оправдательных приговоров по уголовным статьям, с каждым годом их число уменьшается:
Мне это показывает, что система работает неправильно, и в народе к ней доверия все меньше. С этим надо что-то делать».
Спрашиваю его о том, может ли священник как-то смягчить всю горечь осужденного от такого неправедного «правосудия». Батюшка разводит руками: мол, конечно, стараются помогать, но и помочь получается не всем, и задачи подменяются – вместо исправления реальных преступников священники вынуждены утешать невинно осужденных: «Фактически батюшки пытаются спасти от самоубийства, от еще чего-то, каких-то неправильных решений – тех людей, которые попали под эту несправедливую систему. То есть они будут калечить, а мы будем лечить? Так получается. Мы тратим свои силы не на то. Нам бы заниматься реальными преступниками, зачем священник должен заниматься невинными, утешать их – их надо не сажать».
С отцом Константином сложно не согласиться. Конечно, нужно утешать жертв несправедливости, но и бороться с ней необходимо. С этим действительно надо что-то делать, но в первую очередь, конечно, властям.
Нашу невеселую беседу прерывает время – ведь Максиму и тем, кто пришел его встретить, еще много предстоит сделать. В первую очередь хотят купить ему телефон. Собираются возле машины – кто-то вызвался всех подвезти. Анастасия Грачева берет слово и обращается ко всем будто с тостом, очень искренне, она не скрывает своей радости от того, что для Максима худшее уже позади:
Максим, мы действительно за вас все очень сердечно болели и очень вас уважаем за то, что вы все-таки все это выдержали. Чем мы все сможем, мы будем рады помочь. Я думаю, что судьба человека испытывает, но как-то до определенного предела. Потом она тоже ломается. Теперь самому надо с Божьей помощью ее перебороть, и все будет хорошо».
Я невольно улыбаюсь вместе с этими абсолютно незнакомыми мне до этого дня людьми. Прощаюсь с ними уже как с друзьями. Все-таки удивительно, что простые русские люди – будь то адвокат или заслуженный библиотекарь, журналист или священник – на фоне любой беды готовы всегда сплотиться и поддержать.
Система зачастую несправедлива, но простой человек этой системе противопоставляет свою искренность, доброту и правду. И побеждает.
АВТОР Петрова Александра
Источник: ЦарьГрад