Ответы Практика на вопросы новоназначенного Помощника по работе с верующими

Интервью с воспитателем Джангаром — полный текст

Джангар Санджиев (начальник отряда отдела по воспитательной работе с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными ФКУ СИЗО-4 УФСИН России по г. Москве)
Беседу ведет протоиерей Константин Кобелев, помощник начальника УФСИН России по г. Москве по организации работы с верующими.

Отец Константин:
– Я поговорил сейчас с Виталием, и даже не стал говорить ему: «Я могу тебе помочь». Просто говорю: «Я являюсь помощником начальника УФСИН по Москве по организации работы с верующими». Он сразу сообразил: «Вы могли бы, поскольку мы – калмыки и вера наших отцов – буддизм, организовать к нам приезд ламы»?
– Я: «Ну конечно, давай, пиши заявление». Попросил основать здесь хурул.
Я ему стал рассказывать, объяснять нашу историю. Два года назад, в 2014 году началась вся эта работа. И встречался Святейший наш Патриарх Кирилл с Президентом Владимиром Путиным, два раза даже. И было решено, что именно должен быть – верующий.
Я его спрашиваю: «Ты как считаешь Виталий, вот допустим сотрудник или просто, какой-то мирской человек, закончивший, какой-либо институт, или батюшка… Кому ты больше будешь доверять? «Я больше буду батюшке доверять, чем просто человеку, который мирской».

Джангар Санждиев:
– Конечно, он будет вам доверять, так как сотруднику он не может доверять до конца, все-таки обличен властью небольшой, неискренен в чем-то будет.

Отец Константин:
– У них у самих, к сожалению стена недоверия есть. Они считают: это – зэки, а это – менты. Конечно, между ними есть барьер. Как вы чувствуете в своей работе это или нет? Как они к вам относятся?

Джангар Санджиев:
– Ну конечно есть барьер, хоть мы и преодолеваем его, н он есть и будет, потому что мы в форме находимся. Расположить осужденного или подследственного (разницы нет), к себе, человека, который под стражей, расположить к себе очень сложно, чтоб он выплеснул все свои эмоции, рассказал, что у него на душе… Поэтому, нужен здесь батюшка, который знает, что ответить…
Наша система – это очень сложно. Сколько я здесь работаю, осужденные до конца никогда не раскроются. Потому что эта наша система. Понимаете? Психологическая особенность личности осужденного, в силу того, что он боится, что если он раскроется, это будет использовано против него в каком-то контексте.
Поэтому, осужденные, с приходом вас, будут более нравственно, духовно лучше становиться. Значит, тем самым перевоспитываться немного и исправляться, и выйти в общество, не совершая новых преступлений
Самое главное – духовно-нравственное воспитание. Это раз. По-вашему, мы возвращаем в семью заблудившегося человека, по-нашему, совершившего преступлению и отбывающего наказание… Нужно чтобы внутри был духовный стержень, независимо от того православие это, ислам, буддизм. Главное – чтобы верил он. Может, пришел без веры, злой, что его посадили… И чтоб не было рецидива, чтоб не совершал новых преступлений – это самое главное.
Я считаю, что это – испытание. Задача начальника отряда – мы должны возвращать в общество нормальных мужей, сыновей. Чтоб они в дальнейшем, кто-то из них пришел в религию.

Отец Константин:
– Вы знаете, у нас была учеба в академии (в Рязани). Триста часов лекций. А до этого у нас было по 2 недели обучение, в Москву приезжали преподаватели и в Санкт-Петербург. Везде поднимался такой вопрос как «сохранение личности».
На Западе сейчас примеряется термин «сохранение личности», а не «исправление осужденных». Ваши мысли по этому вопросу?

Джангар Санджиев:
– Я, как патриот России, я не придерживаюсь западных ценностей. Потому, что вижу, как запад живет. Я начитан. «Сохранение личности» – я не понимаю этого термина. Что сохранить? Личность, которая совершила преступление? Отбыв наказание, и человек выйдет с «сохраненной» личностью, и будет совершать преступления дальше? Зачем? Для чего мы тогда существуем?

Отец Константин:
– Вот такая идея запада.

Джангар Санджиев:
– Всевозможные комиссии, прозападные НКО (некоммерческие организации). Все делают для того, чтоб развалить устои нашего общества в целом. ФСИН развалить отдельно, МВД, пресс-службу…

Отец Константин:
– И развалить Российскую империю на небольшие части и захватить землю. Несмотря на то, что у нас уже все изменилось. Царя нет, но держава сохраняется.

Джангар Санджиев:
– Я вот считаю что в России, титульная нация, это – русские. Вера – православие. А те народы, которые здесь живут, во-первых, должны уважать титульную нацию. Потому что нас и меньше намного. Мы должны вероисповедание – православие ценить. Мы живем здесь. Не зря Россию называют – матушкой. Мы живем в этой стране, мы присягали еще Екатерине второй, в частности нашего, моего народа. Что касается России – это больно для меня лично, я патриот.
Для меня Россия – это все.

Отец Константин:
– Вы сейчас затронули тему семьи. Вспомним, когда мы были маленькие. Сделав, что-то плохое, мы говорим: «Мама, прости меня, я больше так делать не буду». Человек оступился, сделал преступление. Он уже видит, осознал. Неужели, действительно, он не может понять, что этого делать нельзя, ведь может?

Джангар Санджиев:
– Он даже осознает это внутри. Другое дело, признает ли он это? Кто-то через гордыню не может признать. Он считает: «Ну да употреблял я наркотические вещества, гашиш, ну что тут такого. Кому я мешаю?» И не правы те, кто так считает. Это их непонимание того, что они совершили. И очень тяжело это до них донести. А ведь главное – чтобы они не вернулись к преступлению. Они: «Я курил гашиш, и буду. Здесь нет состава преступления!» Почитайте уголовный кодекс, это и есть состав преступления.
Озлобленные есть. А наша задача – эту гордыню и злобу как можно больше минимизировать. Чтоб человек вышел на свободу с потенциальным хорошим настроем.

Отец Константин:
– Когда мы изучали средства исправления, воспитания, первое стоит что стоит – режим. Как Вы считаете, важен ли режим?

Джангар Санджиев:
– Да, несмотря на то, что я в воспитательном отделе работаю, могу с уверенностью сказать, что режим важен всегда. Это дисциплинирует поведение. Если дисциплины не будет, не будет порядка.

Отец Константин:
– А какое значение труда? Сейчас во многих колониях России нет работы.
Раньше какие-то поделки делали, выпускали что-то зоны. Теперь считается изделия из «зоны» не выдерживают конкуренции. Нет рынка сбыта…
Я не только служу в следственном изоляторе, служу еще в обычном храме Святителя Николая… И у меня еще церковь в психо-неврологическом интернате. У них специальный трудовой комплекс. И у них тоже уже проблема, они тоже кому-то конкуренцию делают. Они же больные различными заболеваниями, и недоразвитые ребята есть… Для них как важно, хоть что-нибудь изготавливать своими руками. И даже там уже это уже невозможным стало. Вот до чего уже эта демократия дошла.

Джангар Санджиев:
– Я считаю, что труд он всегда дисциплинирует, воспитывает. Вот сегодня приезжала мама одного из ребят, который не приучен был к труду вообще. Привык к богемной жизни городской. А тут труд тяжелый: моральный, физический. И вот, путем преодоления всех этих испытаний человек перерождается, становится настоящим мужчиной! Родители говорят: «Мы сына не узнаем!» Когда я слышу это, я очень доволен! Значит, не зря мы вкладываем в этих ребят свою душу!

Отец Константин:
–У вас нет в отряде тех, кто увлекается наркотиками?

Джангар Санджиев:
– Нет, раньше, были, до моего прихода. Сегодня всех ребят, находящихся в этих стенах, сотрудники прекрасно знают – кто, что… Но их мало, человек может десять, которые, я бы назвал «в группе риска». Они все равно будут. Никуда не денешься.

Отец Константин:
– Сегодня был день открытых дверей, встреча с родными, длительное свидание… Вот после этого не бывает немножко потруднее, когда они назад возвращаются?

Джангар Санджиев:
– Ну вы знаете, конечно есть. Я даже знаю ребят, которым сейчас психологически тяжело. Это – двадцатилетние дети. Грубо говоря, пусть они преступники, совершили преступление, но они – дети. Они совершили, и они переживают, и это видно.

Отец Константин:
– Была мама и ушла.

Джангар Санджиев:
– Да была мама и ушла. Поплакала, а что делать дальше? Кто-то, показывает переживания, а кто-то – нет. А кто-то, флегматично к этому относятся. Есть и такие категории.

Отец Константин:
– Вы с пониманием к этому относитесь.

Джангар Санджиев:
– Я с пониманием к этому отношусь. С пониманием и юмором. Я иногда им говорю: «Ребята, вот так и так…» Где-то можно разрядить, а где-то можно нагнетать. Т. е., понимаете, это – психология, нужно смотреть, выводы делать, а как иначе? Сто десять человек отряд – это как рота в армии.

Отец Константин:
– А вот если церковные приходят ребята, каково их влияние? Последействие, какое бывает?

Джангар Санджиев:
– Я скажу, что это надо. Потому, что они выходят, и в глазах видно… У многих, не у всех конечно – вера. Там витают, одухотворенные… И они ведут себя уже по-другому, т.е., шли они может что-то кричали, а выходят умиротворенные.

Отец Константин:
– А для ребят из отряда как влияет?

Джангар Санджиев:
– Я считаю – положительно.

Отец Константин:
– У нас разговор был о том, что сейчас перед нами поставлена задача – открывать в каждом изоляторе воскресные школы. Занятия могут проходить в любой день.

Джангар Санджиев:
– А можем график разработать и будем знать, что вы приедете.

Отец Константин:
– К вам закреплены будут уже постоянные люди.

Джангар Санджиев:
– Тогда мы им пропуска сделаем.
Я давно ждал этого момента, уже восьмой год работаю. Я считаю, давно нужно было вводить должность Помощника начальника УФСИН по Москве по организации работы с верующими. Для чего? Взять даже ситуацию с Виталием, он ведь ко мне подходил, а мне не к кому было дальше обратиться. А сейчас я могу позвонить Вам и сказать: «Вот у меня в отряде индуист появился. Все меры воспитательного воздействия применил, но он не реагирует. Вы приезжайте, пожалуйста, потому, что не хотелось бы упускать человека». Вы приедете поговорить, он вам больше откроется.

Отец Константин:
– Ну тут хочу сказать, конечно вопрос такой тонкий, есть тайна исповеди… Не будем говорить всего, но какие-то пожелания.

Джангар Санджиев:
– Мы пойдем на общих направлениях.

Отец Константин:
– А у нас подобный опыт имеется очень большой. Потому, что у нас обычно семьи на исповедь приходят. Я говорю: «Первая на исповедь идет жена». Ну, а жена, как жена, она будет своего мужа ругать, за то, за другое… Потом уже идет муж. А мужу я ж не скажу, что она говорила. Но я так: «Обрати внимание на это, на это…» И вот таким образом, действительно бывает батюшка – как бы семейный психолог. Священник их где-то примиряет, замиряет.

Джангар Санджиев:
– Если Вы будете постоянно, на законных основаниях приходить, мы Вас будем встречать с радостью и провожать. Будем проводить здесь воскресные занятия. Нашему отделу это нужно! Помощники нужны, нравственное воспитание и духовное…

Отец Константин:
– У нас в Бутырке уже восемь лет приезжают студенты наши православные, общаются с заключенными. Проводят занятия, оставляют домашнее задание: «Вот в следующий раз подготовьте это место, вот посмотрите, это будем обсуждать». Ребята готовятся к их следующему приезду. Чай попьют вместе, пирожки покушают…

Джангар Санджиев:
– Отец Константин, мне самое главное, чтобы ребята мои осужденные искренне, по собственному желанию в Воскресную школу ходили.

Отец Константин:
– Некоторые, ради интереса придут посмотреть, а второй раз не придут, а кто-то останется.

Джангар Санджиев:
– Мы просто будем знать для себя, кто посещает воскресную школу. Для того, чтоб потом в характеристике, можно было это отразить. Потом судья будет спрашивать: «А что это такое?» Объяснять ему, что осужденный (обвиняемый), не только посещает храм, но и занятия в Воскресной школе.
Вот ребята сегодня выступили на концерте, спели, прочли стихи – это надо поощрять. Они участвуют в общественной жизни учреждения. А остальные, может, глядя на них подтянутся. Можно конечно, заставить, принудить, убедить, но это не то… Тот же оперный певец выступал, Гнесинку закончил, очень хорошо поет. У него душа просит – петь, нельзя такого человека ограничивать. И индивидуальный подход должен быть к каждой личности. Сто человек своих я знаю – «от и до», а вот тех, которые недавно пришли, надо изучать месяц, два, три. Как человек относится к работе, как он заправляет свою кровать, как он держит свою тумбочку, как он носит вещи свои.

Записала Юлия Воинова