Глава 12. В БОЛЕЗНИ И СКОРБИ.
Маленький страдалец.
Страдать надо уметь. В этом, может быть, заключается самая великая христианская наука жизни, так как редкая жизнь обходится без страданий, а без терпения нет христианина. Кто умеет терпеть скорби? Тот из нас, кто честно скажет: «Я не умею», пусть обратится вновь к святому семейству и не только взирает на них мысленным взором как на образец высочайшего терпения, но и будет молитвенно прибегать к Царственным мученикам.
Откуда в человеке рождается терпение? Как научились ему такие еще юные Царские Дети? Несмотря на замкнутый образ жизни, Они успели многое повидать. Они видели чужую боль, под чутким духовным руководством Родителей учились великой науке сострадания. Тот, кто научился сопереживать, не станет «зацикливаться» эгоистически на собственных бедах и горестях. К тому же, привыкнув постоянно заботиться друг о друге, поддерживать, ухаживать во время болезни, Они и в заключении старались подбодрить друг друга собственным примером.
Главное — молитва. «Да будет воля Твоя» — любимые молитвенные слова Николая II. Когда юный Царевич, Самый маленький из всех, но Самый большой страдалец в Семье, лежал с приступами страшной болезни, Он, крича от боли, утешение искал в молитве и в любви близких, в первую очередь Матери. Пьер Жильяр сохранил воспоминания и об этом: «Императрица сидела у изголовья Сына с начала заболевания, нагибалась к нему, ласкала Его, окружала Его Своей любовью, старалась тысячью мелких забот облегчить Его страдания. Государь тоже приходил, как только у Него была свободная минутка. Он старался подбодрить ребенка, развлечь Его, но боль была сильнее Материнских ласк и Отцовских рассказов, и прерванные стоны возобновлялись. Изредка отворялась дверь, и одна из Великих Княжон на цыпочках входила в комнату, целовала маленького Брата и как бы вносила с собою струю свежести и здоровья. Ребенок открывал на минуту Свои большие глаза, уже глубоко очерченные болезнью, и тотчас снова их закрывал.
Однажды утром я нашел Мать у изголовья Сына. Ночь была очень плохая. Доктор Деревенко был в беспокойстве, так как кровотечение еще не удалось остановить и температура поднималась. Опухоль снова возросла, и боли были еще нестерпимее, чем накануне.
Цесаревич, лежа в кроватке, жалобно стонал, прижавшись головой к руке Матери, и Его тонкое, бескровное личико было неузнаваемо. Изредка Он прерывал Свои стоны, чтобы прошептать только одно слово: “Мама”, в котором Он выражал все Свое страдание, все Свое отчаяние. И Мать целовала Его волосы, лоб, глаза, как будто этой лаской Она могла облегчить Его страдания, вдохнуть ему немного жизни, которая Его покидала. Как передать пытку этой Матери, беспомощно присутствующей при мучениях Своего Ребенка в течение долгих часов смертельной тревоги, — этой Матери, которая знала, что Она причина этих страданий, что Она передала ему ужасную болезнь, против которой бессильна человеческая наука! Как понимал я теперь скрытую драму этой жизни и как легко мне было восстановить этапы долгого крестного пути!»
Анна Танеева: «Последующие три недели Он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать Его постоянные стоны, так что иногда, проходя Его комнату, они затыкали уши. Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживала у кровати Своего маленького больного Сына, который лежал на бочку с поднятой ножкой — без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить…
Как-то раз Алексей Николаевич сказал Своим Родителям: “Когда Я умру, поставьте Мне в парке маленький каменный памятник”».
«Воспитанный в благочестивой Семье, окруженный бесконечной любовью и заботами Матери и Отца и лаской Сестер, этот Отрок Сам отдавал всем окружающим Свое доброе сердце, простоту и ласку, терпением отвечал на грубости и оскорбления. Не является ли этот Отрок лучшим путеводным огнем в нашей греховной, мрачной жизни, когда мы не умеем не роптать и дерзновенно спрашиваем у Господа: “За что?” Не учит ли нас этот Отрок светозарный тому христианскому терпению и любви, которые Он почерпнул на уроках Закона Божия со Своей страдалицей-Матерью и которые Он сумел воплотить в жизнь?» (Н. В. Борзов. «Светозарный Отрок»).
Предыдущая часть
