По следам Мейерхольда?
Кирилл Серебренников заточен под домашний арест и пребывает в своем жилище на московской Пречистенке. Без интернета, телефона и прочих благ нынешней цивилизации, исключая электронный браслет на руке, что никак не позволит опальному творцу сбежать из-под всевидящего ока охранки. Творец заключен якобы за похищенные им денежные средства, однако, скорее всего ставший лишь разменной монетой в борьбе либерального и силового лобби на самом верху российской власти.
Версия сия подтверждается и его «показательным» арестом, напоминающим арест восьмидесятилетней давности Всеволода Мейерхольда, также схваченного в городе на Неве в эпоху самого расцвета сталинского террора.
И «новые формы», что захватили театр еще со времен Чехова, Ибсена и Стриндберга, что проклинаются записными охранителями нравственности и ретроградами, тут не при чем. То ли дело, как надо себя вести в судьбоносный период смены власти, в преддверии выборов и в эпоху «стрессов и страстей».
Разумеется, жаль что мы, скорее всего, не увидим «Маленьких трагедий» (по Пушкину), что Серебренников готовился выпустить в начале нового сезона, но еще более жаль почти что повсеместной реакции на случившуюся форму ареста. Жаль непонимания обществом в силу его юридической несостоятельности того, что «вегетарианская» домашняя форма ареста вовсе не исключает конечного результата – до 10 лет заключения в местах не столь отдаленных человека, вина которого не доказана и представляется, мягко говоря, более чем эфемерной. Хотя бы в силу весьма скромной суммы, инкриминируемой Кириллу Семеновичу, как им похищенной.
Последнее прибежище и упование — письма, протесты и возмущение общественности, что, быть может, приведут (ну бывают же чудеса!) к отмене пока что предполагаемого судебного вердикта и тому подобным вещам и последствиям. Ну а пока что названные Путиным в мае сего года «дураками» преследователи демиурга «Гоголь-центра» доказали, что они таковыми вовсе не являются и – лишь только позови – устрашат и полк строптивых серебренниковых, что всегда говорят то, что думают и не внимают вероятным (хотя и скрытым) намекам «голубых мундиров» покинуть страну. Они остаются. В своей стране. И в ее истории. Славная участь.