Из нашего архива: «Храм наш Бутырский сравниваю с Крестом Господним. Наше тюремное служение мы строим на основе подвигов Святых Новомучеников» — протоиерей Константин Кобелев

Новомученики — небесные покровители тюремного служения

Отец Константин Кобелев, старший священник Бутырского храма
Muchenik-Sergij-Krestnikov-s-ikonoj-Aleksiya-Zosimovskogo

Новомученик Сергий (Крестников, 1893-1938) с иконой преподобного Алексия Зосимовского

 

— В Бутырской тюрьме были в заключении многие новомученики. Вы чувствуете их покровительство?

Отец Константин Кобелев: Когда первый раз я посетил Бутырку, батюшка, который там служил, отец Иоанн Власов, стал рассказывать о новомучениках, пребывавших в Бутырке. Я узнал, что там находился священномученик отец Сергий Мечев. А его духовным чадом была моя крестная, так что у меня уже никаких сомнений не осталось в том, что мне нужно служить именно здесь.

Наше тюремное служение освящается судьбами новомучеников. Сейчас нам известны 216 человек, уже причисленных к лику святых, которые пребывали в Бутырской тюрьме. Кроме того, когда мы будем читать материалы о других новомучениках, мы увидим, что во многих житиях сказано: «Он был в одной из московских тюрем», но не понятно, в какой. Значит, можно предположить, что еще где-то треть из них могли быть нашими, бутырскими.
А всего через Бутырскую тюрьму прошло очень много людей. Я думаю, что мы будем от нашего Бутырского храма предлагать Комиссии по канонизации новые кандидатуры: многие мученики и исповедники еще не причислены к лику святых.

Особенно меня волнует вопрос о матушках. Была женщина, ее муж — священник, новомученик, пострадал за Христа, канонизирован. Но часто и матушки тоже оказывались в Бутырке. То есть они по всем параметрам, которые приняты сейчас для канонизации, подходят. Они тоже были репрессированы и страдали, и тоже проявили стойкость во время допросов. И их тоже надо канонизировать. Матушка, супруга священника, — это очень важный человек. И я чувствую и считаю, что многие достойны того, чтобы быть причисленными к лику святых…

И мне кажется, что в жизни Церкви сейчас очень важно, чтобы подчеркнуть значение семьи и сотрудничество, присутствующее между мужем и женой. Матушка, супруга для священника — это очень важный человек. И я чувствую и считаю, что многие достойны того, чтобы быть причисленными к лику святых. Но пока что у нас только одна такая супружеская пара — Лосевы, и их память празднуется в разные дни, потому что дни кончины у них были разными. Мне кажется, что правильнее было бы все-таки их праздновать в один день и говорить о том, что они супруги. Это не просто так, в один день — Сергий, а в другой — Варвара. Никто, может, и не помнит, если не читает житие, что они супруги. Таких супружеских пар хочется видеть прославленными больше, чтобы и мы могли следовать их примеру.И вот, наше тюремное служение мы строим на основе подвигов новомучеников. Для тюремного храма написаны иконы 75 новомучеников. В проповедях и в беседах с заключенными мы упоминаем о них и порой рассказываем их жития. Их пример укрепляет, помогает отчаявшимся людям преодолеть уныние. Надо помнить, какие великие люди страдали в этих стенах.

— Получилась связь эпох?

Отец Константин Кобелев: Да. Немаловажно, что в нашем храме во время гонений были оборудованы камеры, и это здание храма было внутренней бутырской пересылкой. После вынесения приговора заключенных уже не возвращали в те камеры, где они были раньше, а направляли их в здание храма, здесь они проводили последние дни и последние ночи перед отправкой в Бутовона Колыму (Бутовский полигон под Москвой — место массового расстрела осужденных. Кроме захоронения убиенных в земле, к собору тамошнего бывшего монастыря была приделана печь-крематорий — Прим.Паломника).
Поэтому храм наш я сравниваю с Крестом Господним. Мы почитаем Крест Господень, а Крест — это орудие страдания, но для нас Крест Господень — это символ Его победы над грехом и смертью, он освящен страданием и воскресением Господним. Так же и наш храм бутырский освящен страданиями новомучеников, и сейчас он как бы наполняется радостью от того, что они находятся у Господа. Когда мы начали служить в храме, поняли что храм намоленный, в этом храме служить необыкновенно легко и радостноновомученики все время с нами, и мы это постоянно ощущаем.
Особо следует отметить митрополита Петра Полянского, заместителя святейшего патриарха Тихона. Для него наш храм был одним из самых тяжелых и трудных мест, через которые он прошел. Именно в Бутырке его особенно немилосердно пытали, имели еще надежду от него чего-то добиться, но поняли, что этого человека не сломать. Они его держали в «церковной» камере с уголовниками, которые днем не давали ему спать, а по ночам вызывали на допрос, и тоже не давали спать.

Следует отметить, что тюремное служение Церкви после революции началось не в 1989 году, когда первый священник пришел в Бутырку, не в 1990 году, когда Святейший Патриарх Алексий посещал колонию Металлострой в пригороде Санкт-Петербурга, не в 1991-м, когда сюда пришел священник отец Глеб (Каледа).

Тюремное служение Церкви началось в годы гонений, когда и наши митрополиты, и наши священники, и просто верующие люди оказывались в этой среде, и они вели проповедь не извне, а изнутри мест заключения. И про многих новомучеников известно, что они оказывали влияние на заключенных, вместе с ними переносили все тяготы заключения. Мы знаем, что с помощью уголовного мира пытались сломать новомучеников, а в результате ломались представления о жизни этих уголовников.

И поначалу пройдя испытания и претерпев мучения от этих заключенных, порою отъявленных преступников, сидевших в камерах с ними, наши новомученики преображали этот мир и заставляли тех людей задуматься о Боге или, по крайней мере, пробуждали их совесть.В Бутырской тюрьме находился также митрополит Серафим Чичагов. Известно, что он каждый день служил Литургию в Бутырской тюрьме, причем вино и просфоры ему доставляли надзиратели. А во все времена (и сейчас) является серьезным нарушением, если надзиратель проносит вино. Их ведь могли за это посадить. Они подвергали себя большому риску.

Но вот что интересно: новомученики служили в тюрьме, и в этом служении помогали им надзиратели, и это знаменательно. Это говорит о том, что не надо смешивать карательное большевистское государство с теми людьми, которые служили в уголовно-исполнительной системе, и, как говорится, это особая профессия…

 

Есть описание, как проходила однажды Пасха в Бутырской тюрьме.

Удивительный был случай, когда человек отказался выйти на свободу. Александр Дмитриевич Самарин — представитель московского дворянства, обер-прокурор Синода, находился в заключении, его должны были освободить за несколько дней до Пасхи, а он написал особое прошение начальнику изолятора (СИЗО) с просьбой продлить пребывание в тюрьме.

Произошло это потому, что они готовили пасхальную службу, и он должен был петь пасхальные песнопения. Было получено разрешение на проведение этой службы, и вот он решил не выходить на свободу, остался еще в заключении. Это была Пасха 1919 года.
Говоря о новомучениках и их специфическом тюремном служении, нужно еще упомянуть преподобного Георгия ДаниловскогоМаксима Жижиленко и особенно — мученицу Татьяну Гримблит.

Татьяна Гримблит всего около месяца в марте 1931 года находилась у нас в Бутырской тюрьме. Значение этой святой новомученицы для тюремного служения огромно. Родилась она в 1903 году, а тюремное служение начала в Томске уже в 1920 году. Вся ее жизнь стала служением ближним и, в первую очередь, новомученикам и репрессированному духовенству, томившемуся в тюрьмах и колониях. Татьяна посвятила всю свою жизнь служению заключенным. Она не была замужем, периодически сама сидела и, выходя на свободу, продолжала делать всё то же: вновь собирала средства в храмах, на эти средства посылала заключенным посылки. Сохранились благодарственные письма от епископов, в которых говорилось, что только благодаря ей удалось выдержать испытания, гонения. Она закончила мученически свою жизнь на Бутовском полигоне 23 сентября 1937 года.

Святой Георгий Даниловский был верен Христу во всех испытаниях и до конца нес подвиги исповедничества и старчества. Старцем он был уже в Таганской тюрьме; уже там обнаружились в нем дары Божии: Любви, утешения, духовного рассуждения, прозорливости. Сам узник, и сам испытавший последние часы перед смертью, он умел говорить с заключенным о Божием милосердии, помогал избавиться от отчаяния или даже спасал от самоубийства. Бывали случаи, что решившиеся на этот крайний шаг люди, поговорив с батюшкой, отказывались от своего намерения, принимали предстоящее как волю Божию, а на следующий день их освобождали! Такова была сила молитвы отца Георгия. Его сострадание к людям было безконечно. В тюрьме он облегчал не только душевные скорби, но и телесные недуги.

Он стал здесь санитаром, научившись некоторым медицинским навыкам у Максима Жижиленко, имевшего медицинское образование, и почитал выполнение этой работы за великую милость Божию к нему. Здесь, среди обездоленных, среди преступивших законы Бога и государства, он видел необходимость своего деятельного духовнического труда.

«Вот откуда я бы никогда не хотел уходить, вот бы где с радостью и жизнь свою скончал, вот где я нужен! Тут-то, на воле, каждый может получить утешение: кто в храм сходить, кто причаститься, а ведь там — не так. Там одни скорби, одни скорби»— говорил он, вспоминая о годах, проведенных в тюрьме…

 

Еще много новомучеников прошло через Бутырскую тюрьму. Я призываю всех священников, занимающихся тюремным служением, внимательнее изучать подвиги новомучеников, молиться им. Ибо в них мы черпаем силу для нашего служения.

Священник Константин Кобелев,
старший священник храма Покрова Божией Матери Бутырской тюрьмы в Москве

Читайте продолжение беседы отца Константина Кобелева, далее тема: о ТЮРЕМНОМ СЛУЖЕНИИ
Novomucheniki-Butyrskie-v-Butyrskom-hrame-28-ikon

Наше тюремное служение мы строим на основе подвигов новомучеников.
Эти иконы из Покровского храма Бутырской тюрьмы. Для тюремного храма Бутырок написаны иконы 75 новомучеников
.

Источник

Комментарии запрещены.