Если каждый день – это поезд. Жертва

Если каждый день – это поезд.

Оглавление

Миниатюра первая. Жертва.

  В этот ноябрьский вечер мы возвращались с репетиции бала. Я был взволнован и весел, мои племянники уткнулись в экраны телефонов. Час был поздний, и места всем хватало, и тамбура и вагоны уже не напоминали тесные бочки с океанской сельдью. Многие и многие работяги, те, для кого каждый день, – это поезд, уже разбрелись по домам, чтобы насладится редкими часами покоя. И только отдельные бедолаги, вроде нас, ещё ютились на деревянных лавках вагона. Мы заняли две противоположные скамьи, а на соседних четырёх лавках расположилась шумная компания. Вопреки всем законам и нормам по стаканам лилось спиртное, а уста изрыгали потоки площадной брани. Страшные, обезображенные пороком лица, становились ещё страшнее от обильных возлияний, и без того шумная беседа вскоре переросла в скандал. Моя племянница отметила ещё не растраченную красоту лица одной из участниц этой распри. Приятный смуглый цвет лица, с немного наивным выражением, припухшие, как у ребёнка губы, красивая жёлтая кофта. В какой-то момент, невысокий мужчина, с отвратительным апломбом, обратился к этой женщин: ты скажи, почему тебя выгнали с трёх вокзалов? Девушка, готовая расплакаться, возразила: почему ты лезешь в моё прошлое, мне и так больно, зачем ты делаешь мне больнее! Этому змею только и нужно было почувствовать слабость своей жертвы: Если к нам придут ребята с трёх вокзалов, — именно ты будешь виновна! Знаешь, если с малым что-то случится, — я тебя распну. В подтверждении слов он ударил женщину по щеке. Мне было больно смотреть на это, и я спрятался за личиной весёлости. Женщина выбежала в тамбур, а там её настигли мучители: тот мерзкий тип и ещё одна особа женского пола. Там они продолжили истязать жертву. Оттуда доносились рыдания и глухие удары. Я не вступился за неё. Я не знал ситуации, не знал, могу ли я что-то изменить к лучшему. По дороге со станции к машине, я шутил и смеялся. Дома я взглянул на иконы. Нерукотворный Спас смотрел с укором и болью, Лик Богородицы был особенно тонок и строг, как у Распятия в Страстную пятницу. И я представил всё: толпу, кричащую распни, и воинов бьющих Спасителя по ланитам. Там же я увидел себя, смеющегося и весёлого. Других спасе, себе же не может спасти. Врачу, исцели себя сам. Эти слова звучали в каждой моей шутке в тот вечер, потому что мне не хватило мужество даже на сопереживание. И это страшно. Теперь за окном другая ночь, и я в другом поезде. Если каждый день, — это поезд, трудно, очень трудно, всегда оставаться настоящим христианином… Мы все наполовину добры, наполовину злы, — это знает каждый. Но как наше тело либо живо, либо мертво, так и мы постоянно делаем выбор между грехом, как причиной смерти и Жизнью, которая есть Христос… Я долго думал, что я должен был сделать тогда. И понял, что должен был молиться за эти искалеченные судьбы. А там бы, Господь и слова бы нужные вложил бы в уста и сердце и научил бы как поступить…