25 марта — день памяти Исповедника Александра Державина, Священномученика Иоанна Плеханова, Священномученика Константина Соколова, Преподобномученика Владимира (Волкова), Священномученика Сергия Дрездненского (Скворцова)

Свя­щен­но­ис­по­вед­ник Алек­сандр ро­дил­ся 13 ав­гу­ста 1864 го­да в се­ле Зе­лен­ци­но Клин­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Сер­гея Ива­но­ви­ча Дер­жа­ви­на. В 1880 го­ду Алек­сандр окон­чил Зве­ни­го­род­ское ду­хов­ное учи­ли­ще, в 1887-м — Вифан­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию. В том же го­ду он был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка к Бо­го­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ско­му хра­му в се­ле Алек­сан­дро­во Зве­ни­го­род­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии. Здесь он про­слу­жил де­сять лет и в 1897 го­ду был пе­ре­ве­ден в Тро­иц­кий храм в се­ле Тро­иц­кое то­го же уез­да.

Свя­щен­ник Алек­сандр Дер­жа­вин.
Москва, Бу­тыр­ская тюрь­ма. 1930 год

В 1929 го­ду, во вре­мя го­не­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь, ОГПУ за­пла­ни­ро­ва­ло про­из­ве­сти аре­сты и в се­ле Тро­иц­ком, и 2 ян­ва­ря 1930 го­да отец Алек­сандр был аре­сто­ван, и вме­сте с ним два чле­на цер­ков­но­го со­ве­та. Все аре­сто­ван­ные бы­ли за­клю­че­ны в Бу­тыр­скую тюрь­му в Москве, и на сле­ду­ю­щий день отец Алек­сандр был до­про­шен. Сле­до­ва­тель вел де­ло вя­ло, ма­ло чем ин­те­ре­со­вал­ся, зная, что свя­щен­ни­ка аре­сто­ва­ли в рам­ках борь­бы без­бож­но­го го­су­дар­ства с Цер­ко­вью, и сам спро­сил его, зна­ет ли свя­щен­ник, за что его аре­сто­ва­ли. Отец Алек­сандр, несколь­ко уди­вив­шись та­кой по­ста­нов­ке во­про­са, от­ве­тил:
— Я не знаю, за что ме­ня аре­сто­ва­ли. Ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я не вел, и во­об­ще стою в сто­роне от по­ли­ти­ки.
— За­хо­дит ли кто к вам и вы к ко­му за­хо­ди­те — по друж­бе, по со­сед­ству или как к еди­но­мыш­лен­ни­кам? Пе­ре­чис­ли­те, кто и как ча­сто.
— За­хо­дит быв­шая на­ша при­слу­га по­пить чаю и ино­гда пе­ре­но­че­вать, боль­ше ко мне ни­кто не за­хо­дит.
— Кто из ве­ру­ю­щих при­хо­жан за­хо­дит к вам боль­ше чем дру­гие и по ка­ким де­лам?
— За­хо­дит ино­гда ста­ро­ста при­хо­да по де­лам церк­ви. На­при­мер, за­хо­дил, ко­гда обо­кра­ли цер­ковь в на­ча­ле ок­тяб­ря, и мы с ним вме­сте разыс­ки­ва­ли про­пав­шие ве­щи в ле­су.
— По­че­му вы на­пра­ви­лись в лес на по­ис­ки, а не еще ку­да-ни­будь? — спро­сил его сле­до­ва­тель.
— По­то­му что жен­щи­ны при­нес­ли ри­зы от икон, пе­ре­дан­ные им охот­ни­ка­ми в ле­су, — от­ве­тил свя­щен­ник.
На этом до­про­сы бы­ли за­кон­че­ны, и свя­щен­ни­ка от­пра­ви­ли в об­щую ка­ме­ру. В те­че­ние ян­ва­ря сле­до­ва­тель до­пра­ши­вал сви­де­те­лей, один из них по­ка­зал: «Свя­щен­ник Алек­сандр Сер­ге­е­вич Дер­жа­вин яв­но на­стро­ен про­тив со­вет­ской вла­сти. На со­бра­нии ве­ру­ю­щих, где при­сут­ство­ва­ло 62 че­ло­ве­ка, по во­про­су о лик­ви­да­ции цер­ков­но­го со­ве­та вы­сту­пил и го­во­рил: “Ни­ка­кой об­щи­ны ор­га­ни­зо­вы­вать не нуж­но, она у нас есть. Сей­час по де­рев­ням пред­се­да­тель Тро­иц­ко­го сель­со­ве­та хо­дит по до­мам и пе­ре­пи­сы­ва­ет, кто ве­ру­ет и кто не ве­ру­ет. Это то­ва­ри­щи де­ла­ют по­то­му, что они нам не ве­рят. Мы да­ем на­ши све­де­ния, кто в на­ших спис­ках за­пи­сан не за страх, а за со­весть, а боль­ше­ви­ки на­обо­рот — не за со­весть, а за страх”. Боль­ше ни­ка­ких вы­ступ­ле­ний я с его сто­ро­ны не за­ме­чал. По­ли­ти­че­ская физио­но­мия Дер­жа­ви­на очень скры­та и изу­че­нию под­да­ет­ся с тру­дом. Я лич­но счи­таю, что арест Дер­жа­ви­на был преж­девре­мен­ный и бес­цель­ный. На арест Дер­жа­ви­на на­се­ле­ние смот­рит как на го­не­ние на ве­ру, а не как на арест ка­ко­го-то контр­ре­во­лю­ци­о­не­ра»^[1].
13 фев­ра­ля 1930 го­да Осо­бое Со­ве­ща­ние при Кол­ле­гии ОГПУ при­го­во­ри­ло от­ца Алек­сандра к трем го­дам ссыл­ки в Се­вер­ный край, и через ме­сяц он эта­пом был от­прав­лен в Ар­хан­гельск.
Впо­след­ствии все эти со­бы­тия свя­щен­ник так вкрат­це опи­сал в сво­ем днев­ни­ке: «С 1-го на 2-е в мо­ем до­ме в 10 ча­сов но­чи был про­из­ве­ден обыск быв­шим из­ба­чом се­ла Ми­хай­лов­ско­го… в при­сут­ствии по­ня­тых… и ми­ли­ци­о­не­ров. Все кни­ги… пись­ма и ве­щи бы­ли пе­ре­ры­ты, и мно­го пу­стя­ко­вых бу­ма­жо­нок бы­ло взя­то с со­бой. По­сле обыс­ка без предъ­яв­ле­ния ка­кой-ли­бо мне ви­ны я был аре­сто­ван и от­ве­зен… на стан­цию Ку­бин­ка и по­ме­щен до по­ез­да в от­дель­ную ком­на­ту как аре­стант. Тя­жел был для ме­ня этот пер­вый арест невин­но. В 5 ча­сов утра с по­ез­дом от­прав­лен был в Моск­ву и с вок­за­ла в за­кры­том ав­то­мо­би­ле от­прав­лен был на Лу­бян­ку в ОГПУ… Об этом опи­сы­вать не бу­ду… Мне был до­прос один раз, но ви­ны ка­кой-ли­бо не предъ­яв­ле­но, и до­прос был недол­гий… 5 ян­ва­ря, в вос­кре­се­нье, в тем­ной клет­ке ав­то­мо­би­ля от­прав­лен был в Бу­тыр­скую тюрь­му и по­сле обыс­ка по­ме­щен был в ка­ме­ре № 70, ко­ри­дор № 16, где про­си­дел до 15 мар­та 1930 го­да. О пре­бы­ва­нии в тюрь­ме пи­сать не бу­ду. В Бу­тыр­ках один раз вы­зы­вал ме­ня к се­бе сле­до­ва­тель и предъ­явил мне ста­тью за­ко­на 58, пункт 10, то есть аги­та­ция про­тив со­вет­ской вла­сти, и 13 фев­ра­ля Ко­мис­сия ОГПУ при­го­во­ри­ла ме­ня к ссыл­ке в Се­вер­ный край на три го­да. По­сле при­го­во­ра я про­си­дел в тюрь­ме еще ме­сяц и 15 мар­та эта­пом был от­прав­лен в Ар­хан­гельск. Про­был я в Ар­хан­гель­ске но­чей пять, но эти но­чи для ме­ня бы­ли тя­же­лее Бу­тыр­ской тюрь­мы. Дни и но­чи я про­во­дил в до­ме се­зон­ни­ка — ноч­леж­ка гряз­ная, на­ро­ду ссыль­но­го в до­ме мас­са, грязь страш­ная, пьян­ство, раз­врат, вши одо­ле­ли. Во­ров­ство, буй­ство. На­ко­нец, всем свя­щен­ни­кам да­ли пас­пор­та на жи­тель­ство в Ча­со­вен­ском сель­со­ве­те на ре­ке Ло­дь­ме, в два­дца­ти пя­ти вер­стах от Ар­хан­гель­ска.
1 мая. Утро. Встал в по­ло­вине ше­сто­го, мо­роз — 6 гра­ду­сов. Сан­ный путь еще хо­ро­ший. Здо­ро­вье мое… луч­ше, а в сер­деч­ной по­ло­сти все еще про­дол­жа­ет­ся неболь­шая боль. Тюрь­ма и ссыл­ка свое бе­рут, а рав­но и оди­но­че­ство. Вид­но, нуж­но те­перь и под­чи­нить­ся во­ле Бо­жи­ей.
Из Хол­мо­гор при­шло три­ста че­ло­век ка­за­ков-дон­цов на сплав ле­са по Ло­дь­ме, го­лод­ные, сла­бые, ед­ва но­ги свои пе­ре­дви­га­ют. Что-то бу­дет с на­ми, ес­ли у нас не бу­дет хле­ба.
18 июня днев­ные из­ве­стия, то есть 10 июля всех вы­зы­ва­ют в Ар­хан­гельск с ве­ща­ми.
1 ав­гу­ста ста­ро­го сти­ля. По­сле ме­сяч­но­го мо­е­го мол­ча­ния и ски­та­ния че­тыр­на­дца­ти дней по Ар­хан­гель­ску… с боль­ши­ми невзго­да­ми, нач­ну опять, на­хо­дясь в Усть-Циль­ме, свою убо­гую за­пись. По при­ез­де в Усть-Циль­му все вре­мя ис­ка­ли квар­ти­ру и на­ко­нец вре­мен­но на­шли на два ли­ца, кло­пов­ник. Ныне, 1-го, хо­дил в храм к ли­тур­гии. Сла­ва Бо­гу, что есть где по­мо­лить­ся, лег­че ду­ше. Ох, как тя­же­ло мне бу­дет жить оди­но­ким, ото­рван­ным от се­мьи и от дру­гов мо­их плюс де­тей. Од­на на­деж­да на Бо­жие ми­ло­сер­дие.
13 ав­гу­ста. Утро, яс­но и теп­ло. Се­го­дня свя­ти­те­ля Ти­хо­на За­дон­ско­го чу­до­твор­ца, день мо­е­го рож­де­ния. Окон­чил то­пить печь. Хо­чу по­мо­лить­ся, про­честь Гос­по­ду Иису­су ака­фист, Уте­ши­те­лю в скор­бях.
22 ав­гу­ста. Встал, пи­шу ра­но. Сей­час хо­дил на от­мет­ку и услы­шал, что я из Усть-Циль­мы на­зна­ча­юсь в де­рев­ню Усть, верст трид­цать пять от Усть-Циль­мы. Что де­лать, во­ля Бо­жия. Из мо­их то­ва­ри­щей ни­ко­го со мной не на­зна­ча­ют, при­хо­дит­ся жить од­но­му. По­сы­ла­ет­ся со мной свя­щен­ни­ков че­ло­век два­дцать.
При­шел на па­ро­ход в три ча­са ве­че­ра. Взял би­лет за свои день­ги. Па­ро­ход свер­ху не при­хо­дил до се­ми ча­сов ве­че­ра. На­ро­ду мно­го бы­ло пас­са­жи­ров. Ве­щи свои пе­ре­нес на па­ро­ход, тя­же­ло. Па­ро­ход не шел всю ночь, утром по­шел.
23 ав­гу­ста. При­е­ха­ли в Усть ча­сов в 12 дня. Дождь, грязь. За под­во­ду до де­рев­ни в шесть верст втро­ем за­пла­ти­ли де­вять руб­лей с при­бав­ком. Быв­шую ночь не спа­ли, а день весь был в су­е­те, устал, ед­ва до­шел до де­рев­ни. Уснул на по­лу по­ря­доч­но. В до­ме чи­сто и теп­ло. Де­ре­вья на кру­той го­ре и реч­ке… хра­ма нет. Квар­ти­ру по­сто­ян­ную еще не сня­ли, но най­дем. Ныне пред­се­да­тель хо­тел нас вы­гнать на ра­бо­ту, лес ока­ты­вать. По­шел дождь, от­ме­нил. Мы трое не хо­те­ли ид­ти, так как осуж­де­ны в ссыл­ку, а не на при­ну­ди­тель­ные ра­бо­ты.
30 ап­ре­ля 1931 го­да. Хри­сто­во Вос­кре­се­нье. Теп­ло. Чув­ствую в се­бе сла­бость и в но­гах, и в ру­ках, есть ка­шель, все не про­хо­дит по­сле грип­па… си­лы па­да­ют, долж­но быть, ско­ро на­до рас­ста­вать­ся с жиз­нью. По­мо­ги, Гос­по­ди, по­ка­ять­ся.
11 мар­та 1932 го­да. Ве­тер и хо­лод­но. Тре­вож­ный слух идет о на­шем вы­се­ле­нии в Усть-Циль­му, а по­том ку­да-то даль­ше из Усть-Циль­мы. Что-то бу­дет к 1 ап­ре­ля. Дей­стви­тель­но, нас тре­бу­ют к 30 мар­та в Усть-Циль­му, а ку­да от­ту­да по­шлют, не знаю.
12 мар­та. Весь день про­шел в бес­по­кой­ствии и тре­во­гах. Вот что по­лу­чи­ли вме­сто от­пус­ка до­мой — пе­ре­гон­ку в дру­гую де­рев­ню, неиз­вест­ную.
15-16 мар­та. Мо­роз. Сбо­ры в Усть-Циль­му. Но­че­ва­ли от­цы… идет ссыль­ных очень мно­го.
31 мая. Ве­тер и яс­но. Се­го­дня из ОГПУ по­лу­че­на сель­со­ве­том бу­ма­га, чтобы я явил­ся в Усть-Циль­му 3 июня с ве­ща­ми, в ОГПУ. Ку­да ме­ня вы­сы­ла­ют, не знаю. Жут­ко ста­но­вит­ся. По­мо­ги мне, Ца­ри­ца Небес­ная.
1 июня. Идут у ме­ня сбо­ры к от­прав­ке, но ку­да опять от­прав­ля­ют, неиз­вест­но. При­дет­ся мне, долж­но быть, по­го­ло­дать ны­неш­ний год.
1 ян­ва­ря 1933 го­да. Теп­ло, идет сне­жок неболь­шой. Про­был в ссыл­ке три го­да. Се­го­дня срок трех­го­дич­ный, а от­пус­ков ни­ко­му еще нет…
2 мар­та. Неболь­шой мо­роз. Немно­го по­ба­ли­ва­ет же­лу­док.
4 мар­та. Мо­роз и ве­те­рок. Се­го­дня при­об­щил­ся Свя­тых Та­ин. Бла­го­да­ре­ние Бо­гу.
10 мар­та. Опять силь­ный мо­роз с вет­ром. Ну уж се­вер­ная зи­ма в 1933 го­ду, бу­дешь пом­нить ее. Жи­вот все му­ча­ет ме­ня бо­ля­ми… силь­ны­ми. По­жа­луй, бу­дет пло­хой ис­ход бо­лез­ни, и по­мочь нечем.
19 мар­та. Мо­роз несиль­ный. По­чти всю ночь не спал, боль жи­во­та… У ме­ня, ка­жет­ся, гры­жа от на­ту­ги и подъ­ема дров…»
25 мар­та 1933 го­да свя­щен­ник Алек­сандр Дер­жа­вин скон­чал­ся и был по­гре­бен в без­вест­ной ныне мо­ги­ле на де­ре­вен­ском клад­би­ще.

Свя­щен­но­му­че­ник Иоанн ро­дил­ся 11 сен­тяб­ря 1879 го­да в де­ревне Филип­ко­во Пе­ре­слав­ско­го уез­да Вла­ди­мир­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Гав­ри­и­ла Пле­ха­но­ва. Окон­чив цер­ков­но­при­ход­скую шко­лу, Иван в 1892 го­ду уехал в Моск­ву, как уез­жа­ли то­гда мно­гие под­рост­ки из разо­ряв­ших­ся кре­стьян­ских хо­зяйств. Боль­шин­ство устра­и­ва­лось под­ма­сте­рья­ми; мно­гие, по­па­дая в раз­вра­щен­ный быт боль­шо­го го­ро­да, по­гря­за­ли в гре­хах, при­об­ре­та­ли бо­лез­ни и по­ги­ба­ли нрав­ствен­но и физи­че­ски. Ива­на от ги­бе­ли спас­ли ве­ра в Бо­га и бла­го­че­сти­вые на­вы­ки, при­об­ре­тен­ные в ро­ди­тель­ском до­ме. Он вы­учил­ся на по­ва­ра и сна­ча­ла ра­бо­тал в ре­сто­ране Те­сто­ва на Вос­кре­сен­ской пло­ща­ди, по­том в чай­ной; при со­вет­ской вла­сти он стал за­ве­ду­ю­щим сто­ло­вой, а за­тем по­шел по­ва­ром к Пат­ри­ар­ху Ти­хо­ну.
В 1920 го­ду в Тро­иц­кой церк­ви на Тро­иц­ком по­дво­рье Пат­ри­арх Ти­хон ру­ко­по­ло­жил Ива­на Гав­ри­ло­ви­ча во диа­ко­на к Тро­иц­кой церк­ви, при ко­то­рой он од­новре­мен­но со­сто­ял чле­ном цер­ков­но-при­ход­ско­го со­ве­та. Здесь он слу­жил до аре­ста Пат­ри­ар­ха и за­хва­та пат­ри­ар­ше­го по­дво­рья об­нов­лен­ца­ми. По­сле осво­бож­де­ния Пат­ри­ар­ха из за­клю­че­ния со­труд­ни­ки ОГПУ с осо­бен­ным тща­ни­ем ста­ли со­би­рать све­де­ния о том, как от­но­сят­ся цер­ков­ные лю­ди к осво­бож­де­нию Пат­ри­ар­ха и к его опуб­ли­ко­ван­ным в со­вет­ской прес­се за­яв­ле­ни­ям, и осо­бен­но сре­ди кру­га бли­жай­ших к нему лиц.

Священник Иоанн Плеханов.
Москва, Таганская тюрьма. 1938 год

24 июля 1923 го­да ОГПУ аре­сто­ва­ло диа­ко­на Иоан­на и его же­ну и они бы­ли за­клю­че­ны в Бу­тыр­скую тюрь­му в Москве. При обыс­ке у диа­ко­на Иоан­на был най­ден ма­ши­но­пис­ный текст на­став­ле­ния мо­на­хам и ми­ря­нам, на­прав­лен­ный про­тив об­нов­лен­цев, в ко­то­ром го­во­ри­лось, что с упад­ком об­ще­го бла­го­че­стия в са­му цер­ков­ную сре­ду про­никнет мно­го лже­бра­тий, ко­то­рые, бу­дучи во­ди­мы сво­и­ми по­ро­ка­ми и при­выч­кой к рос­кош­ной жиз­ни, устро­ят го­не­ние на всех же­ла­ю­щих жить бла­го­че­сти­во.
— Ска­жи­те, ка­ко­во ва­ше от­но­ше­ние к Церк­ви рань­ше и те­перь, по­сле рас­ка­я­ния Пат­ри­ар­ха Ти­хо­на? — спро­сил диа­ко­на Иоан­на сле­до­ва­тель.
— Счи­таю се­бя чле­ном Пра­во­слав­ной Во­сточ­но-ка­фо­ли­че­ской Церк­ви как преж­де, так и те­перь, — от­ве­тил диа­кон.
— Ска­жи­те, ка­ко­во ва­ше от­но­ше­ние к Ти­хо­ну и его рас­ка­я­нию?
— Как ма­ло раз­би­ра­ю­щий­ся, я счи­таю для се­бя пра­виль­ным не ка­сать­ся его рас­ка­я­ния, как лич­но ме­ня не ка­са­ю­ще­го­ся.
— Ска­жи­те, где, от ко­го и ко­гда вы по­лу­чи­ли ото­бран­ный у вас при обыс­ке пе­чат­ный текст на­став­ле­ния, то есть фа­ми­лии, име­на, от­че­ства и адрес?
— В хра­ме, от неиз­вест­ной жен­щи­ны, по­да­но мне в ру­ки.
За недо­ка­зан­но­стью пре­ступ­ле­ния, а так­же за от­сут­стви­ем су­ще­ствен­ных све­де­ний от осве­до­ми­те­лей, ОГПУ рас­по­ря­ди­лось 24 сен­тяб­ря 1923 го­да диа­ко­на Иоан­на осво­бо­дить.
Во все вре­мя слу­же­ния диа­ко­ном отец Иоанн нес по­слу­ша­ние по­ва­ра у Пат­ри­ар­ха, а по­сле его кон­чи­ны, у Пат­ри­ар­ше­го Ме­сто­блю­сти­те­ля мит­ро­по­ли­та Пет­ра (По­лян­ско­го).
В 1925 го­ду епи­скоп Брон­ниц­кий, ви­ка­рий Мос­ков­ской епар­хии Иоанн (Ва­си­льев­ский), в Вос­кре­сен­ском хра­ме в по­сел­ке Веш­ня­ки ру­ко­по­ло­жил диа­ко­на Иоан­на во свя­щен­ни­ка. До но­яб­ря 1936 го­да отец Иоанн слу­жил в Москве, но с за­кры­ти­ем в Москве мно­гих хра­мов и со­кра­ще­ни­ем чис­ла при­хо­дов он был вы­нуж­ден уй­ти за штат. То­гда же, как свя­щен­но­слу­жи­те­ля, его вы­сла­ли за сто­ки­ло­мет­ро­вую зо­ну от Моск­вы, и неко­то­рое вре­мя он жил в Во­ло­ко­лам­ске; вско­ре отец Иоанн по­лу­чил на­зна­че­ние в храм Дмит­ри­ев­ско­го по­го­ста На­го­рьев­ско­го рай­о­на Яро­слав­ской об­ла­сти. От­сю­да он ча­сто ез­дил в Моск­ву за­ку­пить необ­хо­ди­мые для церк­ви ве­щи и по­ви­дать сво­их ду­хов­ных де­тей, ко­то­рых у него за вре­мя слу­же­ния в Москве по­яви­лось нема­ло. Ко­гда свя­щен­ник при­ез­жал в Моск­ву, то бы­вал в неко­то­рых хра­мах; об этих его при­ез­дах осве­до­ми­те­ли до­нес­ли в НКВД. В два­дца­тых чис­лах ян­ва­ря 1938 го­да отец Иоанн при­е­хал в Моск­ву и со­би­рал­ся остать­ся на вен­ча­ние пле­мян­ни­цы, ко­то­рое бы­ло на­зна­че­но на 2 фев­ра­ля, но в тот же день ве­че­ром он был аре­сто­ван и за­клю­чен в од­ну из тю­рем Моск­вы.
Бы­ли до­про­ше­ны два де­жур­ных сви­де­те­ля — свя­щен­но­слу­жи­те­ли мос­ков­ских хра­мов То­лу­за­ков и Мар­ков, ко­то­рые да­ли по­ка­за­ния об ан­ти­со­вет­ской буд­то бы де­я­тель­но­сти свя­щен­ни­ка, и по­сле это­го был до­про­шен отец Иоанн.
— След­стви­ем уста­нов­ле­но, что вы в ян­ва­ре се­го го­да в при­сут­ствии несколь­ких лиц вос­хва­ля­ли вра­гов на­ро­да, — за­явил сле­до­ва­тель.
— В от­но­ше­нии вра­гов на­ро­да я ни­че­го не го­во­рил.
— След­стви­ем так­же уста­нов­ле­но, что вы в ян­ва­ре се­го го­да сре­ди окру­жа­ю­щих вас лиц вы­ска­зы­ва­ли неудо­воль­ствие от­но­си­тель­но су­ще­ству­ю­ще­го кол­хоз­но­го стро­и­тель­ства.
— Это неправ­да. От­но­си­тель­но кол­хоз­но­го стро­и­тель­ства я ни­че­го не го­во­рил.
— Вы аре­сто­ва­ны и при­вле­ка­е­тесь к уго­лов­ной от­вет­ствен­но­сти за про­ве­де­ние контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции сре­ди ве­ру­ю­щих. При­зна­е­те се­бя в этом ви­нов­ным?
— Ви­нов­ным се­бя в про­ве­де­нии контр­ре­во­лю­ци­он­ной аги­та­ции я не при­знаю.
13 мар­та след­ствие бы­ло за­кон­че­но, и 15 мар­та 1938 го­да трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Иоан­на к рас­стре­лу, по­сле че­го он был пе­ре­ве­ден в Та­ган­скую тюрь­му в Москве. Свя­щен­ник Иоанн Пле­ха­нов был рас­стре­лян 25 мар­та 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.