ФОТОВИДЕО: Протоиерей Леонид Сафронов опекает колонии бывшего Вятлага

НАШИ С ВЯТКИ*

*Взято из поговорки
НАШИСВЯТКИВЫСОКИ
(подставь пробелы между словами!)

На нашем сайте мы уже размещали статью об отце Леониде Сафронове.

В ней шла речь о вручении ему, тюремному священнику Вятской митрополии и поэту Бунинской литературной премии. Сейчас с нами поделились фильмом о нём руководитель Объединенной комиссии Вятской митрополии по взаимодействию с руководством территориального Управления ФСИН России по Кировской области иерей Владимир Путинцев и помощник начальника УФСИН России по Кировской области по организации работы с верующими Сергей Иванович Беспалый.

Также интересная статья об отце Леониде:

Источник: Белые новости (White news)

Корреспондент WN выясняла, зачем отец Леонид окормляет семь колоний бывшего ВЯТЛАГа.

— Он святой, — на полном серьезе сказал мне руководитель УФСИН России по Кировской области.

— Никто не может понять, что им движет, но он уже 20 лет окормляет колонии в Верхнекамском районе, и ходит по 40 километров босиком между поселками, где есть зоны, — дали мне вводные данные сотрудники колонии.

Речь шла об отце Леониде, в миру, Сафронове. И ехать мне предстояло в край, который на весь мир известен, как ВЯТЛАГ (часть ГУЛАГа) — Верхнекамский район Кировской области.

ВЯТЛАГ СУРОВЫЙ 

Чтобы понять, что это за место, надо знать его историю. Верхнекамский район, а точнее окрестности поселка Рудничный, в раннем СССР стали местом ссылки. В 1930-м таежные леса начали заселять преступниками. Кстати, до сих пор нет точных данных, где появились первые зоны и сколько было сидельцев. В современном понимании назвать «зоной» место, куда ссылали людей, было сложно. Это была территория, огороженная колючей проволокой с палатками, в которых жили и летом, и зимой. А зимы на Вятке суровые: температура, порой, достигает 40-45 градусов.

В 30-е годы страна остро ощущает нехватку древесины. Осуждённых кидают на ее заготовку. Труд рабский, непосильный. Зеки сами рубят, сами грузят, сами строят железнодорожную ветку, по которой отправляют вагоны с древесиной.

Покалечился — либо само заживет, либо умирай, но не жалуйся.

Во времена сталинских репрессий зоны экстренно расширяют. В семи регионах огромной страны на скорую руку строят ИТЛ (исправительно-трудовые лагеря). Вятлаг — одна из частей с жуткой историей, знаменитый п/я 231. К настоящим «уркам» просто лавиной стали привозить тех, кому повезло не быть расстрелянными: осужденных по 58-й статье, считавшихся изменниками родины. Точных данных, сколько людей прошло через лагеря Кировской области, нет. Зато есть скудные данные об условиях содержания и работы. Рабочий день, порой, по 20 часов. Лес валили ручными пилами по колено в снегу, болотной жиже, грязи. За любую провинность вертухаи жестоко избивали заключенных. Лекарств не было — лечились, в основном, травяными настойками. Не хватало не то что еды, даже воды. Но тоталитарной системе было все равно. В 1938 году из Вятлага бежало 538 человек, 33 из них так и не нашли. Охрану усилили. Система перестала давать сбои: за 1940-й узники Вятлага выполнили производственный план по заготовке леса на 112%, за 1941-й — на 164%. Исключительно за счет рабского труда.

Ежедневно несколько десятков или сотен человек получали травмы, вплоть до инвалидности, а зимой — серьезные обморожения.

Порой в лагере случался «перелимит» (перенаселение), а порой зэков не хватало. Но рабочую силу регулярно завозили целыми составами. После и во время войны лагеря наполнились «дезертирами» и «власовцами».

ВЯТЛАГ перенес две «черные» зимы — 1941-1942 и 1946-1947 годов. По некоторым данным, за время существования за его застенками погибли 18,000 человек. До смерти Вождя Народов о создании кладбищ или учете умерших никто не задумывался — умер по пути на делянку — там и похоронили — присыпали землей. После же смерти Сталина начали хоронить в гробах, а к ноге привязывали бирку.

Сейчас в Верхнекамском районе — четыре колонии и две колонии-поселения.

ИЗ КОМСОМОЛЬЦЕВ В СВЯЩЕННИКИ

Отец Леонид оказался в Рудничном не по своей воле. В 1931-м его семья была репрессирована. Всё отобрали, семью нарекли кулаками и сослали в поселок Рудничный Кировской области. Единственное имущество, которое привезла с собой семья Сафроновых, — книги. Александр Кириллович, отец Леонида, до самозабвения любил поэзию. Мать Александра Ивановна читала стихи со сцены местного клуба. Сколько лет было Леониду, когда он сочинил свое первое стихотворение, он не помнит.

Но любовь к литературе сделала свое дело — именно Толстой сподвиг ходить босым по земле.

Закончив школу, молодой и деятельный Леонид Сафронов откликнулся на призыв партии и комсомола. И по путевке уехал строить Норильский горно-металлургический комбинат.

— Как же вы к религии пришли? — спрашиваю матушку Фотинью (в миру Светлана Сафронова).

— Подарили нам как-то старинное Евангелие, — отвечает матушка, она же биограф отца Леонида. — Мы его начали читать, приняли истину. Так и пошло…

В 1989-м 33-летний Леонид (заметьте, в возрасте Христа) и вся семья приняли православное крещение. На службы начали постоянно ездить в Покровскую церковь города Кирса (это порядка 40 километров от Рудничного). В 1993-м Леонид Александрович становится певчим. Через год рукоположен в дьяконы. А еще через год, в феврале 1995 — в священники.

В Рудничном, как признается сам необычный священник-поэт, храм отстроили с Божьей помощью. И уже больше 20-ти лет он выслушивает исповеди воров и убийц, казнокрадов и взяточников.

— Первые годы мы служили, так человека три приходили в храм, — рассказывает матушка Фотинья. — Потом поболее стало. А отцу Леониду всегда мало. Он узнал, что в колониях служить некому. Сначала в одну стал ходить, потом во вторую. Так и бегает целую неделю — то в один храм, то в другой. А по выходным у себя служим.

Бегает — означает одно — бегает. Высокий, худой отец Леонид летом всегда ходит босой и пешком. Зимой надевает сандалии.

— Почему босой, — задаю вопрос, который на языке вертится.

Матушка хмурится, спрашивать не разрешает.

— Босой — и всё тут, — отвечает попадья.

— Почему босиком, отец Леонид? — все же решаюсь на вопрос.

— А почему вы в обуви, — бросает батюшка. – Вот потому и я босиком.

Отрезал. И ничего непонятно.

ОБЩИНА ПРИ ХРАМЕ

И действительно, в начале все начальники колоний, которые находятся вокруг Рудничного, с недоверием относились к босоногому батюшке. Прибежит, службу проведет, исповедь примет, убежит. Потом начали присматриваться. Так постепенно в колониях начали появляться небольшие храмы, молельные комнаты, а в них иконы. Верующих становилось всё больше. Вреда от них никого — одна польза — и более послушные, и режим не нарушают.

А в середине 2000-х руководить регионального УФСИН Владимир Никитеев пригласил отца Леонида на разговор, спросил, какая помощь нужна. Отец Леонид — человек своеобразный. От помощи не отказывался, но и себя не навязывал. Приход у него есть, храм отстроили в поселке Рудничный (в основу положили бревна старого храма, разрушенного в послереволюционное время). Иконы написали «разбойники», как сам их называет отец Леонид. Сидели всякие: кто приходил потом в храм, а кто освобождался и про веру забывал.

Кстати, одно время жили при храме в комнатке несколько бывших сидельцев. Огород садили, за территорией вокруг церкви следили.

— Община? — спрашиваю отца Леонида.

— Да нельзя общину держать, — отвечает батюшка. — Это надо на создание монастыря прошение писать. Я писал, мне не позволили. А так просто держать я их права не имею. Помогать — помогал. Уж очень я иконы люблю, так вот иконы заказывал писать, например.

— А почему монастырь не стали создавать?

— Это хлопотно. Хотя места здесь святые. Я изучал архивы. И по некоторым данным, именно в этих местах подвизался (жил — прим. WN) святой Трифон Вятский (особо почитаемый святой династии Романовых — прим. WN). Я, когда пешком ходил, в тех местах бывал.

— Тех, кто пришел к вам пришлось отпустить?

— Есть плавающие, а есть спасатели, — отвечает. — Кто-то плывет и выплыть не может, спастись пытается. Вот меня за бороду хватают, и тянут. Я давно бы налысо побрился (смеется), да нельзя — ухватиться им будет не за что.

ИКОНЫ МИРОТОЧАТ, ОБРАЗА ПРОЯВЛЯЮТСЯ

Местные говорят: места бывшего ВЯТЛАГА — мистические. И рассказывают: как-то в ИК-3 поселка Рудничный появился на стене образ Николая Угодника. И перед нашим приездом, говорят, иконы замироточили.

ИК-27 — зона строго режима для первоходов. Это один из семи тюремных приходов отца Леонида Сафронова. Контингент понятен — те, у кого большие сроки. Есть и генералы, и чиновники, юристы и серийные убийцы, и насильники.

— Помню, как-то в одну из зон сразу трех генералов посадили, — рассказывает батюшка. — Взятка только у одного из них 90 миллионов рублей. Господь посмотрел на них, ну куда он, бедный, против генералов пойдет, и все иконы сразу замироточили. А как иначе?! Птицы-то высокого полета, а тут смирение лет на восемь. И Господь удивился, наверное. Иконы сначала хотели заплакать, потом закровоточить, а потом решили замироточить. Маслицем покрылись. И это знак — сердца каменные, молитесь.

Мне эти генералы сказали: батюшка, слава Богу, что в тюрьме мы. Я им: почему? — Мы бы спились, или нас бы убили, но к Богу бы мы точно не пришли.

А мне-то, бывшему ефрейтору, как приятно — генерал исповедуется передо мной (смеется).

«Чудеса» здесь связывают только с отцом Леонидом. Говорят, с его появлением, многое здесь поменялось — словно духовность поселилась в умирающем поселке.

Храм в самом поселке Рудничный, словно любимый дом для отца Леонида. Он показывает на иконы, которые писали «разбойники». По стенам развешаны гроздья рябины. И полумрак. Только чуть озаряет пламя свечей.

— Почему не уехали никуда, отец Леонид? Приход здесь небогатый.

— А мне зачем богатство? Я богат.

И верно, богат: матушка по секрету рассказала, что кто-то из знакомых отдал старую «копейку». Отремонтировали ее, стали ездить по колониям. А то расстояние 20-40 километров. И отец Леонид бегал то в одну, то в другую. Сейчас машину взяли в кредит. Избушка у четы Сафроновых самая что ни на сеть серенькая, чуток покосившаяся. Так и живут — богато…

— Зачем же вам это — исповедовать тех, кто пошел против законов и Божьих, и государственных?

Улыбнулся в ответ отец Леонид.

ТОЛСТОЙ ИСПОРТИЛ ПАРНЯ 

Матушка Фотинья рассказала, что когда пошел в армию Леонид Сафронов, на призывном пункте психиатр спросил про любимое занятие. «Пишу стихи», — ответил призывник. «Склонен к шизофрении», — был поставлен диагноз.

Отец Леонид в 33 года был принят в Союз писателей России. Лауреат Бунинской премии в номинации «Поэзия» — в 2017-м. На нее претендовали 74 автора из 32 городов и регионов России и 10 зарубежных стран.

Сейчас у отца Леонида тринадцать приходов, в число которых входят семь тюремных храмов.

— Почему босиком? – настырно спрашиваю.

— Толстой виноват, — глаза высокого суховатого старца лукаво улыбаются. — Я ж не знал, что он босым просто позировал Репину. А когда выяснилось, было поздно — так испортил Толстой парня (смеется). А если бы я знал, что Толстой от Бога отказался, то я, наоборот бы — ходил в сапогах. И спал бы (подмигивает) в них…