Фото: www.globallookpress.com
Несмотря на то, что фабула дела указывала на невиновность молодого человека, он сел на реальный срок, поскольку судебная и правоохранительная системы России продолжают работать по принципам, сформированным еще в сталинские времена
«Ибо Я милости хочу, а не жертвы,
и Боговедения более, нежели всесожжений»
Книга пророка Осии 6:6
Российские тюрьмы и колонии нередко напоминают филиалы ада на грешной земле, где если и возможно исправиться, покончить с преступными привычками и смыслами, то только мощным усилием воли, вопреки, а не благодаря. Потому как такие понятия как милосердие, милость, прощение — не в чести в подобных замкнутых (на язык так и просится «сумрачных») мирах, а честность, правда и доброта там воспринимаются как что-то откровенно ирреальное, ненастоящее, чего быть просто не может и не должно.
Что человек в робе, что человек в форме – оба посмотрят на тебя и скажут: «Не мы такие, жизнь такая». При этом многие из них, что находящиеся по одну, что по другую сторону железных дверей, нет, нет, да захаживают в православные храмы. Но вот во что они верят – остается под вопросом.
Оторвался от коллектива
Отсидевший девять лет за убийство Максим Хохлов взлететь на крыльях правды и любви над этим сумрачным миром все-таки смог. За решеткой он обрел Веру, принял святое крещение, организовал в мордовской колонии одну из лучших библиотек, стал активным участником местного православного прихода, обнаружил в себе дар к публицистике. А впоследствии обрел любимую женщину, на которой женился, с которой был венчан. Чем не начало новой истории? Но нет, как оказалось, система так просто никого не отпускает.
Очень точно суть системы была выражена в прошедшем, в целом, незаметно в конце девяностых фильме рок-музыканта Игоря Ивановича Сукачева, снятом по сценарию актера, сценариста и православного священника отца Иоанна Охлобыстина, точнее в короткой фразе одного из его второстепенных героев:
«Посадят – не вернёшься. Только мясо останется, а душу с нарами не разлучить».
В один из январских холодных дней Хохлов на беду свою захотел выпить. Со случайными знакомыми. Одним из которых оказался гражданин Узбекистана Мумин Муминов, который к моменту знакомства уже был изрядно навеселе.
По ходу «общения» третий из приятелей отсеялся сам собой, а Хохлов с Муминовым отправились на метро к дому первого, где бы гость из Средней Азии смог бы отоспаться и перезарядить телефон. В вагоне поезда последний совсем отключился, из его карманов выпали старенький, находившийся на грани «умирания» сотовый и узбекский паспорт, которые Хохлов предусмотрительно положил к себе, чтобы приятель ничего не потерял. Однако, поскольку Муминов под воздействием горячительного потерял способность к прямохождению, вытащить грузного мужчину из вагона невысокому и щуплому Хохову никак не удавалось, он поступил по ситуации – обратился за помощью к полицейским.
И последние действительно решили помочь. Но едва их наметанные взоры упали на «синие браслеты» на пальцах Хохлова, как помощь эта приобрела совсем иной характер – молодого человека сходу обвинили в попытке украсть у узбека мобильную рухлядь и узбекский паспорт. Несмотря на то, что сам «потерпевший» с подобными просьбами к ним не обращался, да и вообще на тот момент, в силу известного состояния, не был способен на какие-либо внятные поступки, в том числе и на членораздельную речь…
Хохлова тот час же заключали под стражу, словно опасного рецидивиста, и на время следствия он более восьми месяцев находился за решеткой. И вот на днях Зюзинский районный суд столицы приговорил его к одному году трем месяцам лишения свободы. Реального лишения свободы.
Палка вместо истины
Самое занятное, что в ходе слушаний «потерпевший» Муминов заявлял, что никаких претензий к Хохлову не имеет, а искомый телефон, по итогам навалившихся на его пенсионную оболочку и содержимое событий, окончательно впал в «коматозное» состояние. Тем не менее и обвинение, и суд сочли его ценность адекватной лишению свободы для живого человека, чья виновность и по сей день вызывает большие сомнения.
– То, что по этому телефону не была проведена товароведческая экспертиза, показывает, что сработал так называемый эффект палки – палочной системы. Системы, согласно которой правоохранители должны «сделать» задержание преступника любой ценой, а следствие – это дело «раскрыть», – поделился своим видением дела Максима Хохлова с обозревателем телеканала Царьград представитель московской городской коллегии адвокатов «Гарант справедливости» Владимир Семчук. И добавил: «Основанием для ареста и уголовной статьи может явиться сумма ущерба, превышающая две с половиной тысячи рублей, однако, видимо, впоследствии возникли сомнения в стоимости телефона, но человек уже был арестован. Если бы выяснилось, что мобильный стоит дешевле чем две с половиной тысячи, то правоохранителей и следственную группу могли бы привлечь к ответственности, поэтому и было отказано в экспертизе. Как отметил в прениях адвокат, сотрудники полиции для того, чтобы создать дело, по сути, воспользовались невменяемым состоянием «потерпевшего», следствие их в этом поддержало, а прокуратура попросту не обратила внимание на очевидные нестыковки».
В свою очередь в разговоре с обозревателем телеканала Царьград юрист, преподаватель Российского государственного университета правосудия Леонид Шахматов отметил и однобокость суда, рассматривавшего дело Хохлова.
«Свидетельства защиты суд не учел, учел только свидетельства обвинения, ходатайства адвоката не были удовлетворены, хотя согласно существующим нормам они должны были быть удовлетворены, – отметил эксперт. – При этом суд не учел смягчающих обстоятельств, в частности положительных характеристик подсудимого. Не было и критического отношения к показаниям сотрудников полиции. В конце концов, согласно фактуре дела, прямых доказательств виновности Хохлова нет».
Нерусские принципы
Конечно, еще остается надежда на Верховный суд. И наверняка адвокат Максима Хохлова продолжит борьбу за своего подзащитного. Но удивляет другое.
Знакомясь с особенностями дела Хохлова, понимаешь, что десятилетия безбожия никуда не ушли. И принципы, сформулированные во времена чекистских троек, когда стреляли в затылок лишь за одну принадлежность к «непрогрессивному классу», живы. Как живы те принципы, когда стреляли в затылок на Бутовском полигоне только за то, что ты ходил в церковь и держал дома Евангелие. Или те принципы, когда тебе ломали ребра в тюрьме и давали десять лет лагерей за случайное общение с иностранцем в купе поезда… Не так жестоко, уже не так кроваво, но живы: обвинить, посадить, без надежды на оправдание.
И от этого очень больно. Больно от того, что в стране, являющейся прямой наследницей великой православной державы, христианского катехона, удерживающего мир от сползания в беспросветную мерзость, наворовавшие миллионы любительницы аленьких тапочек и любители прилюдно трясти причиндалами на курортах Юго-Восточной Азии, выходят на свободу, не успев испугаться. При этом сотни, тысячи, сотни тысяч таких вот Максимов, едва вырвавшись из цепкой хватки системы, вскоре вновь оказываются поглощены ею. Без остатка. По всей России.
И с этим нужно что-то делать. И менять принципы на корню. Потому как они — совершенно не наши.