Путин сказал о самом больном. Для заключенных.

Источник

Почему тюремная медицина остается беззубой?

Наконец-то! Президент РФ попросил сотрудников прокуратуры лично следить за соблюдением прав заключенных. Случилось это в среду на заседании коллегии Генпрокуратуры. А еще Владимир Путин рассказал о том, как сам несколько лет назад во время посещения «Крестов» узнал, что там без анестезии зубы удаляют. «Это что такое? Мы в каком веке живем? Надеюсь, что ничего подобного мы не увидим сегодня», — резюмировал глава государства.

О, Владимир Владимирович, сегодня вы и не такое можете увидеть.

Но сначала о прокурорах. Цитирую наказ им президента: «Вместе с коллегами из ФСИН, а также представителями правозащитных организаций вы следить за условиями, в которых оказываются люди, лишенные свободы, и добиваться, чтобы там действовали современные стандарты содержания и медицинского обеспечения». Золотые слова!

Но вот что происходит в действительности.

Не так давно правозащитники посетили СИЗО, где помимо простых арестантов сидят известные бизнесмены, губернаторы и прочие вип-персоны (то есть изолятор особый, где все на высшем уровне). Накануне их навестил новый прокурор. Прежнего то ли повысили, то ли на пенсию отослали, не суть. Но тот прокурор хотя бы четко понимал, что должен обходить камеры и узнавать, нет ли жалоб от заключённых и не нарушают ли их права. Новый этого, видимо, не знал или не осознал. Заходил в камеры, немножечко (заключенные говорят, секунд по 30) осматривался, что-то спрашивал и… ретировался. «Представляете — прокурор сбежал?! — жаловались заключенные. — В первый раз такое видели!»

После его ухода жизнь у арестантов — как бы это точнее выразиться — резко изменилась. В одной камере у арестанта (который пытался на судьбу пожаловаться) забрали второе полотенце, посчитав его лишним. В другой его спросили: «А можно разрешить бритву в камере держать». А он на это: «Вам тут дай волю, вы из бритвы мобильный телефон сделаете». Показал ему один заключенный свой новый матрас, который рассчитан на 3 года эксплуатации, а за 3 недели стал непригодным. Так прокурор увидел, что под матрасом арестант (чтобы не больно спать было) журналы положил и туалетную бумагу, и велел все это забрать. Это он так «помог»… В итоге оставили на всю камеру три рулона бумаги. Заключенные спросили: «Как же мы будем в туалет ходить?» Ответ последовал философский: «Меньше есть надо, тогда и меньше какать будете». После его прихода сотрудники СИЗО срочно сосчитали носки у заключенных, отобрали лишние (по новым правилам, полагается только 4 пары). Тоже и с футболками, а ведь они сохнут по двое суток. «Мы что теперь должны в грязных ходить? Вот так прокурор, вот так «помог»!» — восклицали заключенные.

Что же до истории с лечением зубов, тут вообще можно долго рассказывать. Поразившее президента удаление зубов без анестезии — это «цветочки». Сейчас во многих СИЗО при любой зубной боли предлагают зуб сразу рвать, ибо нет пломбировочных материалов. На предложение правозащитников помочь с поиском этих самых материалов, медики ФСИН дежурно отписываются: «Учреждения всем медицинскими оборудованием и материалами для стоматологии обеспечены». То есть неофициально пломб нет в наличии, официально — есть. Вообще зубы за решеткой у людей рушатся со страшной силой из-за стресса и неполноценного питания. Так что стоматолог в СИЗО — один из важнейших докторов. Но разве справится один врач в изоляторе, где сидит 2-3 тысячи заключенных? Нет, конечно. Наличием второго стоматолога может похвастаться редкое СИЗО, но и там обычно один специалист только вырывает зубы, а другой лечит. «Зуб очень болит, но к тому доктору, что лечит, огромная очередь, а вырывать мне не надо», — плачется правозащитникам очередной арестант. Если очередь растягивается на несколько месяцев, а боль острая, сидельцы соглашаются на удаление (и им уже вообще не важно — с анестезией или без). Хотя на воле этот зуб жил бы себе да жил.

У ВИЧ-инфицированный заключенных выбора нет в принципе. На вопрос правозащитников, почему им не лечат зубы, медики отвечают: «У нас нет возможности стерилизовать сверла от бор-машин». В распоряжении ОНК уже десятки жалоб от ВИЧ-инфицированных, которые резонно спрашивают, почему ущемляются их права, почему они должны терпеть боль?

Медицина за решеткой в принципе — это боль. Для правозащитников, для заключенных. Вроде многое сдвинулось с места за последнее время, но только не в медицине. Президент как чувствовал, как знал.

МК  Ева Меркачева