Дата первой публикации 18.06.2016
Дата последней редакции 19.06.2016 01:16
Иерей Алексей Владимирович Елисеев,
помощник начальника ГУФСИН России
по Свердловской области по организации
работы с верующими
Иерей Алексий Елисеев
Иерей Алексий Елисеев
Аннотация: В статье автор рассматривает христианское просвещение как средство противодействия распространению религиозного экстремизма среди осужденных, анализирует условия его результативности, содержание и возможные формы. Вовлечение в радикальный ислам этнически русских заключенных, ранее не исповедовавших ислам, раскрывается как следствие слабого влияния Русской Православной Церкви в учреждениях УИС и отсутствие межконфессионального диалога.
Ключевые слова: Христианское просвещение, религиозный экстремизм, радикальный ислам, тюремный джамаат, противодействие экстремизму, межконфессиональный диалог.
Сегодня большинство экспертов согласны в том, что преступная среда становится источником вербовки новых членов радикальных религиозных течений. В учреждениях уголовно-исполнительной системы осужденные за преступления, связанные с экстремистской деятельностью, не только не исправляются, не изменяют своих убеждений и намерений, но и активно вовлекают в радикальный ислам лиц, осужденных за преступления «неэкстремистской» направленности. А.П. Ештокин пишет: «На сегодняшний день достаточно серьёзной проблемой является ситуация, которая сложилась в местах лишения свободы с лицами, осуждёнными за экстремистскую и террористическую деятельность. Это связано с тем, что они ведут активную пропаганду радикальных идей и взглядов среди других осуждённых, являющихся благодатной почвой для посева в них зёрен экстремизма. Такие люди считают себя незаслуженно обиженными на государство, мало кто из них удовлетворён приговорами суда. Подобные обстоятельства используются людьми, пытающимися расшатать действующий конституционный строй и государственное устройство Российской Федерации, создать серьёзнейшую угрозу основам государственности России».
«Экстремизм и его наиболее опасная форма терроризм, по мнению профессора В.В. Меркурьева, приобрели отчетливые контуры системной международной организованной преступной деятельности, способной проникать во все сферы государственной и общественной деятельности, в том числе деятельность учреждений УИС по исправлению преступников».
Актуальность рассматриваемой проблемы подчеркивается в утвержденной Президентом РФ «Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года» . На расширенном заседании Совета Безопасности России в ноябре 2014 года президент РФ В.В. Путин акцентировал внимание на необходимости осуществления мер превентивного характера. Так, по его мнению, следует последовательно, глубоко и настойчиво искоренять даже предпосылки для проявления экстремизма. Подобного рода деятельность не должна ограничиваться лишь деятельностью правоохранительных органов, в неё следует вовлекать «все уровни власти, систему образования, политические партии, структуры гражданского общества, правозащитные организации и представителей традиционных религий России».
Экстремизм действительно способен расшатать любое, даже самое благополучное общество, дестабилизируя обстановку и сея панику. Поэтому на путях его активного распространения в местах лишения свободы необходимо реализовать совокупность встречных, нейтрализующих мер. Специалисты единодушны в том, что для этого необходимо «совершенствовать механизмы взаимодействия ФСИН России с лидерами традиционных конфессий» . Однако служба исполнения наказаний и другие, связанные с ней, государственные службы в период господства атеизма утратили опыт взаимодействия с религиозными институтами. Последние долгое время не рассматривались как влиятельная сила в социальной жизни страны вообще. Следует отметить, что и в Церкви нарушена живая преемственность тысячелетнего опыта христианского наставления и просвещения заключенных.
Таким образом, с одной стороны христианское просвещение осознается как востребованное средство противодействия распространению экстремизма в учреждениях УИС, с другой – Церковь и учреждения службы исполнения наказаний недостаточно готовы к эффективному его осуществлению. Для преодоления возникшего противоречия необходимо решить двустороннюю задачу подготовки священников и сотрудников УИС к взаимодействию в организации христианского просвещения осужденных.
Масштаб и перспективы распространения экстремизма в местах лишения свободы выявляются при анализе способов действий его идеологов. Во-первых, следует отметить, что лица, осужденные за экстремистскую деятельность, стремятся «заразить» своими идеями других осужденных, организуют в колониях так называемые «тюремные джамааты» – общины, в которых и проповедуется радикальный ислам. Ценностные и мировоззренческие установки представителей традиционного криминального мира таковы, что дают религиозным экстремистам достаточно широкие возможности для вовлечения их в свои ряды. При этом новые последователи экстремистов вербуются из числа осужденных по самым различным («неэкстремистским») статьям Уголовного кодекса. Более того, осужденные, принадлежащие к русскому этносу, не знающие основ православия, и не знакомые до заключения под стражу с исламом, оказываются практически беззащитными перед пропагандой экстремисткой идеологии. Сергей Мельников пишет о массовой вербовке заключенных в России в ряды экстремистов и подготовке их к любым преступлениям. Он приводит цитату из письма такого тюремного экстремиста: «Убежденному мусульманину нельзя нанести урон, просто убив его. Его нельзя подавить тюрьмой. Ибо там, где гниет обычное глупое туловище порочного урки, там закаляется дух мусульманина».
Настораживает то, что последователи радикализма вербуются из уголовных элементов, среди которых определенная часть являются насильниками, уже готовыми убивать из корыстных побуждений. Будут ли они убивать, исходя из идей радикального ислама – вопрос риторический. Суть сложившейся ситуации состоит в ином. Сумеем ли мы объединить усилия и противостоять разворачивающейся вербовке экстремистов? Или «порочные урки», став радикальными мусульманами и объединившись, создадут свои подразделения, нацеленные на разрушение общества и государства.
Не следует игнорировать отмечаемый экспертами факт разрушения старого тюремного жизненного уклада и коммерциализации отношений внутри колоний, когда человек, обладающий деньгами на воле, становится влиятельным и в тюрьме. Это почва быстрого распространения примитивного радикального ислама в тюрьмах, когда на смену девальвированным воровским понятиям приходят положения исламского фундаментализма, а легитимация преступной деятельности начинает происходить с экстремистских религиозных позиций.
Сегодня тюремная субкультура легко впитывает примитивизированный радикальный ислам. Меняется жаргон: на смену «ментовскому государству» приходит «государство кафирское» (т.е. государство неверных), на смену жизни по понятиям – жизнь по шариату. Мусульмане из числа работников УИС считаются «муртадами», то есть вероотступниками, а те, кто исповедует традиционный ислам,– «мунафиками», то есть лицемерами, с которыми можно поступать как заблагорассудится.
Набирает популярность исламский шансон, вытесняющий блатной шансон прошлого. Хитом стала песня чеченского барда Тимура Муцураева «Исламская умма», в которой с пафосом пропагандируется радикализм: «Мы, не ища земных наград, в боях приобретали раны, ведь ясно сказано в Коране, что обязателен джихад».
Наиболее тревожным является то, что экстремистов поддерживают отдельные имамы, которые считают благом распространение ислама в любых формах, даже если при этом ставятся цели свержения государственного строя. Председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль в одном из интервью заявил следующее: «Сложный ислам не адаптирован для тюремного контингента, поэтому заключенные интересуются теми понятиями, которые кажутся им связанными с их жизненной ситуацией. Вопросы, затрагивающие душу ищущего человека, неизбежно приводят его к исламу». Эти «ищущие души» в условиях заключения с готовностью воспринимают фундаменталистский ислам, идеи экстремизма и собственное неисламское происхождение им в этом не препятствует.
По данным специалистов «тюремные джамааты» стремятся соединиться в единую сеть. Для этого они используют радикалов, проникающих во властные структуры, действующих через различные благотворительные фонды порой даже под прикрытием якобы антиэкстремистских программ.
Переход русских в местах лишения свободы в радикальный ислам сопровождается созданием «уммы» как сообщества единоверцев, помогающих друг другу. Но одновременно такая «умма» является и протестной организацией полувоенного типа и религиозной сектой, которая противопоставляет себя окружающей действительности. По данным С. Мельникова в России намечается массовый переход русских в радикальный ислам, который, по его мнению, можно рассматривать как форму протеста против «профессионального потребительства и заталкивания в мировое сообщество на правах нации второго сорта».
Но, не смотря на драматизм ситуации, на уровне государственного управления проблему тюремных джамаатов и связанную с ней проблему вовлечения в экстремистские исламские группы этнических русских не ставят и не обсуждают. Между тем небольшого числа религиозных экстремистов достаточно, чтобы они задавали тон в уголовной среде. «На практике мы получаем следующую картину: в тюрьму садится один ваххабит, он создает вокруг себя джамаат – общину из зэков, обращая в радикальную форму ислама русских по национальности заключенных, и на свободу уже выходят десять ваххабитов», — говорит председатель Совета улемов Российской ассоциации исламского согласия Фарид Салман.
Выход из сложившейся ситуации, по нашему мнению, связан с полноценным возрождением и всемерной поддержкой христианского просвещения. Идеологически противопоставить «тюремным джамаатам» кроме православного христианства нечего. Это косвенно подтверждает начальник управления социальной, психологической и воспитательной работы ФСИН России Валерий Трофимов, отмечающий что, несмотря на адресную индивидуальную работу, количество исповедующих радикальный ислам среди заключенных возрастает быстрыми темпами. Он признает, что радикалы создают экстремистские ячейки – «джамааты» и активно вербуют в них новых членов. Причина успеха проповедников «тюремного джихада», по мнению сотрудников УИС, заключается в схожести субкультуры экстремистов с субкультурой уголовной: и та, и другая предполагают уничижительное отношение к правоохранительным органам и к государству в целом .
Рассмотрим аргументы, позволяющие считать христианское просвещение необходимым средством противодействия религиозному экстремизму в учреждениях УИС.
Главная причина успеха пропаганды экстремизма среди русских в местах лишения свободы состоит в том, что большинство из них до сих пор оторваны от своих духовных корней и фактически не знакомы с религией своих предков — православным христианством. Нет у русского народа и культурного фундамента для ислама. Если большинство этнических мусульман устремлено к традиционному исламу, то у русских нет этого «культурного кода», что при умелой манипуляции даёт возможность экстремистам обратить их в последователей радикального ислама.
Христианство две тысячи лет печется об узниках, со времен I Вселенского (Никейского) собора в 325 году, учредившего тюремное попечительство, принимает меры к их нравственно-религиозному исправлению. Сама идея исправления преступника развилась из христианской заботы о спасении душ грешников, преобразовании их злой воли в добрую, греховной в добродетельную. Вне такого преображения исправление преступника невозможно.
Формы христианского просвещения заключенных сегодня могут быть самыми разнообразными от простых бесед, чтения христианской литературы, до просмотра кинофильмов, открытого обсуждения проблем экстремизма в России. При этом представляется необходимым и разговор с христианами о традиционном исламе, его достоинствах, сравнение его с радикальными экстремистскими учениями, использующими ислам в своих человеконенавистнических целях. Разумеется, христианское просвещение имеет подлинный смысл тогда, когда оно осуществляется в единстве с организованной литургической жизнью в колонии.
Подводя итог, отметим следующее:
- — распространение религиозного экстремизма в учреждениях УИС неприемлемо и должно быть остановлено;
- — христианское просвещение может служить одним из эффективных средств противодействия экстремизму;
- — для осуществления христианского просвещения в местах лишения свободы необходима целенаправленная подготовка как священнослужителей РПЦ, так и сотрудников УИС;
- — христианское просвещение в сегодняшних условиях должно включать в себя «исламский модуль», строиться на началах межконфессионального диалога;
- — распространение религиозного экстремизма в местах лишения свободы не остановить, если среди «этнических мусульман» не будет вестись пропаганда традиционного ислама, а среди русских заключенных осуществляться православная миссия.
Сказанное позволяет утверждать необходимость создания института тюремных священников и тюремных имамов, которые на штатной и регулярной основе будут вести религиозно-просветительскую работу в учреждениях УИС.
Распространение экстремизма можно остановить, если в комплекс неотложных мер включить возрождение и утверждение традиции христианского просвещения в местах лишения свободы. Суть христианского просвещения – свидетельство осужденным о Христе, о пути к Нему и Спасению в вечности, о грехе и покаянии, ибо нигде так остро человек не нуждается в милосердии как в заключении. Господь сказал: «В темнице был, и вы пришли ко Мне…» (Мф. 25, 36).